Поблизости паслось стадо свиней, занимавшихся своими свинскими делишками. (Не знаю я, чем они там занимались. Я — еврей, что я понимаю в свиньях, кроме того, что мне нравится бекон?) Из пасти Легиона исторглось зеленое сияние, дымком пронеслось по воздуху и окутало свиней, точно облаком. Через секунду оно всосалось им в пятачки, и хрюшки принялись плеваться пеной и стрекотать, как саранча.
— Пропади ты пропадом, — сказал Джошуа.
При этих словах свиньи кинулись в море, побарахтались, наглотались воды и одна за другой пошли ко дну. Зыбью к берегу прибило штук пятьдесят свиных тушек.
— Как мне тебя благодарить? — спросил пенистый громила. Он уже не исходил пеной, но громилой от этого быть не перестал.
— Расскажи людям своей земли о том, что здесь произошло, — ответил Джошуа. — Расскажи, что явился Сын Божий и принес им благую весть о Святом Духе.
— Только перед тем, как рассказывать, приведи себя в порядок, — посоветовал я.
И он заковылял прочь, этот чудовищный громила, больше нашего Варфоломея и гораздо вонючее, хоть раньше я считал, что вонючее уже некуда. Мы расселись на берегу и разделили немного хлеба и вина — и тут услышали, как из-за дюн к нам приближается огромная толпа.
— Благие вести не лежат на месте, — заметил Матфей, чей розовощекий энтузиазм меня уже слегка раздражал.
— Кто убил наших свиней?
Народ потрясал граблями, вилами и косами. Не похоже, что они пришли сюда за евангельскими наставлениями.
— Ах паскудники!
— Поубивать на хер!
— Все на борт! — скомандовал Джош.
— О, мало… — Очередное замечание Матфея было прервано Варфом, который схватил таможенника за ворот и поволок по песку к лодке.
Братья уже оттолкнулись от берега и стояли по грудь в воде. Потом они перевалились через борт, Иаков с Иоанном установили весла, а Петр с Андреем втащили нас по одному в лодку. Апостолов Варфа мы выловили из воды за шкирки и едва успели поставить парус, как на нас обрушился град камней.
Мы все посмотрели на Джошуа.
— Чего? — спросил он. — Будь они евреи, трюк со свинками прошел бы на ура. А с гоями у меня мало опыта.
В Магдале на берегу нас ждал посыльный. Филипп развернул свиток:
— Это приглашение на ужин в Вифании, в неделю Песаха, Джошуа. Высокопоставленный член Синедриона требует твоего присутствия на ужине в его доме для обсуждения твоего чудесного пастырства. Подпись: Иаакан бар Иебан иш Назарет.
Муж Мэгги. Вот урод. Я сказал:
— Хороший первый день тебе выдался, а, Матфей?
Мы с ангелом вчера вечером еще раз посмотрели по телевизору «Звездные войны», и я не удержался:
— Разиил, ты ведь представал пред ликом Господним?
— Разумеется.
— А тебе не кажется, что у него голос — как у Джеймса Эрла Джоунза?
— А это кто?
— Дарт Вейдер.
Разиил немного послушал, как Дарт Вейдер кому-то угрожает.
— Ну, так. Самую малость. Хотя Он так сильно не сопит.
— И лик Господень ты тоже видел? — Да.
— Он черен?
— Мне об этом говорить не дозволено.
— Значит, черен. Если б не черен, ты бы так и сказал.
— Мне об этом говорить не дозволено.
— Черен-черен.
— У Него нет такой шляпы, — сказал Разиил. — Ага!
— Я сказал только, что Он без шляпы. Больше я ничего не говорил.
— Я так и знал.
— Не хочу я больше это смотреть.
Разиил переключил канал. Господь (или кто-то похожий на него) произнес:
— Это «Си-эн-эн».
Мы подошли к Иерусалиму и, согнувшись в три погибели, миновали ворота Вифезда, которые называются «Игольное ушко», затем вышли из Золотых ворот, миновали долину Кедрон, перевалили через Масличную гору и вступили в Вифанию.
Обе команды братьев и Матфея мы оставили в Галилее, поскольку им нужно было работать, а Варфоломея — потому что от него смердело. Его нечистоплотность в последнее время начала привлекать внимание капернаумских фарисеев, а нам не хотелось дразнить вражеских гусей, вступая в их берлогу. В пути нас сопровождали Филипп и Нафанаил, но потом они остались на Масличной горе — на полянке под названием Гефсимания, где имелась пещерка и стоял давильный пресс. Джошуа пытался убедить меня остаться с ними, но я не поддался.
— Все будет отлично, — сказал он. — Мое время еще не пришло. Иаакан ничего делать не станет, это просто ужин.
