Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции - страница 24
Между тем 10 марта состав Дальбюро ИККИ решением Политбюро ЦК ВКП(б) был полностью обновлен. Новым представителем Коминтерна в Китае стал член Президиума ИККИ индус Манабендра Нат Рой. Он был горячим приверженцем «наступательной тактики» КПК. Но время было упущено. 12 апреля 1927 года Чан Кайши, разоружив рабочую гвардию в Шанхае, перешел к открытым репрессиям против коммунистов на контролируемых им территориях. Только в Шанхае во время столкновений были убиты 300 рабочих и 500 арестованы, большинство из них позже расстреляны. До 5000 доходит число пропавших без вести, иначе говоря казненных Чан Кайши без суда.
Накануне событий И.В. Сталин, выступая в Большом театре перед коммунистами Москвы, заявил: «Говорят, что Чан Кайши собирается выступить против нас. Я знаю, что он ведет тонкую игру, но именно он останется в дураках. Мы его выжмем как лимон, а затем избавимся от него»[78]. Воистину на всякого мудреца довольно простоты!
18 апреля Чан Кайши сформировал собственное правительство в Нанкине, противопоставив его переехавшему из Кантона в Ухань правительству Гоминьдана, продолжавшему еще сотрудничать с коммунистами. Это означало раскол Гоминьдана. Хотя Постоянный комитет ЦИК Гоминьдана принял решение о снятии Чан Кайши со всех постов, аресте и «наказании по закону», вскоре стало ясно, что сделать это он не в состоянии, ибо Нанкин в военном и экономическом отношении явно превосходил Ухань.
А. Е. Абрамович, Т. Г. Мандалян и Н. М. Насонов 23 апреля покинули Китай, отправившись в Москву. Здесь 21 мая ими была составлена очередная записка, освещавшая положение в Китае накануне и после переворота Чан Кайши. Одновременно они обратились с письмом в Делегацию ВКП(б) в ИККИ[79], в котором изложили свое понимание причин поражения китайской революции. Теперь это было сделано с оглядкой на критику Л. Троцким, Г. Зиновьевым и Л. Каменевым курса Коминтерна в Китае. «Мы считаем, — писали они, — что резолюция VII пленума ИККИ дала довольно правильную линию, а ЦК ВКЩб) вполне своевременно углубил ее постановлением 3 марта. Оппортунистические и ультралевые ошибки вытекали вовсе не из резолюции ИККИ, но из отрицания и саботажа ее идейными сторонниками русской оппозиции в Китае — правыми Петровым и Бухаровым[80] и оппортунистом Чэнь Дусю, и покрывавшим всех их В[ойтинским]… ЦК Петрова и Чэнь Дусю принимал резолюцию «с боями» и держал ее свыше месяца под спудом (до начала марта). Правые в китайской партии саботировали резолюцию и «оговаривались» как раз в тех пунктах ее, которые неприемлемы и для русской оппозиции (отказ от вхождения в правительство и в аппарат Гоминьдана, отказ от массового вливания рабочих в Гоминьдан, т. е. скрытый выход из Гоминьдана, отказ от превращения Гоминьдана в массовую партию, игнорирование левых и мелкой буржуазии, отказ от завоевания армии под тем предлогом, что Кантонская армия — армия милитаристская, идея Советов рабочих депутатов в противовес Народно-делегатскому собранию в Шанхае, одобренному Гоминьданом, и т. д. и т. д.).
Мы считаем, что ИККИ вел единственно правильную линию в Китае, но китайские приверженцы оппозиции срывали эту линию, проводили, прикрывая часто левыми фразами, оппортунистическую политику».
Попытка «коминтерновской троицы» поставить знак равенства между взглядами русской оппозиции и практическим курсом китайских «правых» носила откровенно конъюнктурный характер, а вот их обвинение в попытке скрыть от партии документы VII пленума ИККИ имеет под собой основания. М. М. Бородин позже говорил, что ознакомился с резолюциями пленума «примерно в марте 1927 года». Этот факт он объяснял тем, что ему приходилось следовать за непрерывно продвигавшейся на север гоминьдановской армией, а также блокадой «империалистов и северных милитаристов»[81]. Однако связь между Шанхаем, где до конца марта на территории французской концессии размещался ЦК КПК, и советскими представителями на юге страны существовала, следовательно, у Чэнь Дусю была возможность показать М. М. Бородину и обсудить с ним получаемые от сотрудников Дальбюро коминтерновские документы.