Бедняжка, она попала в руки этого мерзавца и интригана маркиза Транкомба, наверное, в порыве отчаяния. Грешно осуждать за то, что достойно сожаления и милосердия. Она недовольна собственной жизнью, мучается, страдает, вспоминает свою первую любовь — легкомысленного графа Чертольского…
Наверное, Мэри так и не смогла забыть Алексея, потому что ничего лучшего, чем тот бал и поцелуй украдкой, у нее не было. Бедная девочка! Вся ее жизнь — лишь страдания и унижения…
А что же ее возлюбленный граф Чертольский? Алексей почувствовал, как его щеки наливаются краской стыда (хорошо хоть, никто не видел его в эту минуту). Он готов был отнестись к бедняжке с полным презрением только лишь потому, что судьба не оставила ей иного выхода, кроме как погибнуть от голода или погубить свою репутацию.
Нет, Алексей не должен упустить шанс, подаренный ему высшими силами для спасения Мэри. Он увезет ее в Петербург, снимет для нее уютный дом, позаботится о ней… Алексей предался этим мечтам, воображая себе нарядные платья из дорогого салона мод, украшения от Фаберже, выезд с хорошей парой лошадей и щегольским экипажем, абонированную ложу в театре, уединенную загородную дачу где-нибудь в Павловске…
Он вполне может побаловать Мэри такими пустяками. И делать что-либо для очаровательной англичанки, честно говоря, будет намного приятнее, чем для ветреной танцовщицы, наставившей ему рога… Да он готов засыпать Мэри подарками, лишь бы ей было хорошо!
В какой-то миг в его душе все же шевельнулось неприятное чувство — разве он спасет ее этим? И разве именно так понимается емкое слово «хорошо»? Едва встретив влюбленную девушку, он уже готовится сделать ее своей содержанкой… Так чем же он лучше маркиза Транкомба?
Но Алексей отогнал эти смутные сомнения. Конечно же он лучше маркиза, о чем говорить. И он сделает все, чтобы Мэри была счастлива, в то время как маркизу, судя по всему, на такие мелочи, как счастье девушки, наплевать.
Да, кстати о маркизе… Алексей тут оказался для того, чтобы присматривать за действиями маркиза Транкомба, а вовсе не для того, чтобы отбивать у него любовницу. Что ж, чувства придется отложить до тех пор, пока… А до каких пор, собственно, нужно откладывать чувства? И главное, зачем?
Задание следить за маркизом может затянуться надолго, но ведь Алексей не давал никому клятвы навсегда отказаться от женщин и любовных увлечений, не так ли? Кто может ему запретить думать о Мэри?
— Браво, мисс Мэлдон! — похвалил маркиз свою помощницу, как только она вернулась из сада. — Я позволил себе понаблюдать издали за ходом вашей беседы с русским графом. Лобзания были страстными. И как быстро вам удалось заставить его прижать вас к груди! Только не увлекайтесь этой игрой, моя дорогая. Девушки быстро теряют голову, а она вам еще пригодится.
— Вам и на минуту не приходит в голову, что мои поцелуи были искренними? — не выдержала Мэри.
Мысль о том, что маркиз подглядывал за ней во время свидания с Алексеем, была отвратительной, но еще хуже было то, что он говорил. И она спросила с вызовом:
— Может быть, я долгие годы мечтала об этом поцелуе?
— Что ж, если так, то тем хуже для вас. Не забывайте, что мы здесь находимся на службе королевы и выполняем определенную миссию. По крайней мере, я занят делом, а следовательно, и вы, как мой личный секретарь и помощник, должны подумать о делах. А если вас не интересуют проблемы Британской империи, подумайте хотя бы о проблемах своего беспутного брата… Или ради русского графа братом вы предпочтете пожертвовать?
Мэри поникла, как надломанный цветок. Боже, в какую западню загнала ее судьба! И неужели нет никакого выхода?
— Кажется, я выполняю все ваши указания, маркиз, — прошептала она.
— Отрадно, что вы сознаете свой долг. Завтра в ночь я отправляюсь в свой болгарский поход через греческую границу. Делайте что хотите, но ваш русский поклонник не должен таскаться за мной по пятам. Если уж вам так нравятся его поцелуи, можете целоваться с ним до утра, лишь бы он задержался в вашем обществе и, пребывая в ваших объятиях, не обратил внимания на мое исчезновение из этой гостиницы.
