Но раз маркиз не женат, значит… путешествует с любовницей. Какая же еще молодая дама поднялась бы на борт его яхты без компаньонки? Только та, что уже не боится себя скомпрометировать!
От этой мысли Алексею вдруг стало чертовски неприятно. М-да, когда граф, наблюдая за Мэри в афинском порту Пирей, на секунду вообразил ее содержанкой богатого английского лорда, он и представить не мог, насколько близко окажется к истине! И выбор ее трудно одобрить — даже по скупым строкам досье было ясно, что этот напыщенный маркиз — не подарок! Неужели девчонка дошла до полного отчаяния, согласившись продать себя последнему подлецу?
Теперь ясно, почему она побоялась перекинуться с Алексеем парой слов, столкнувшись с ним на улице, наверное, любовник ревнивый. А слуга так и сверлил непрошеного знакомца мисс Мэлдон злобным взглядом. Все донесет хозяину, можно не сомневаться.
Да и Алексею, откровенно говоря, не стоило кидаться к барышне с разговорами. Он тут выполняет важное задание, ему должно быть не до флирта с иностранными барышнями… Хотя… С точки зрения его задания дельце-то как раз интересное — обнаружить старую знакомую в самом логове врага. Если уж Алексею суждено заниматься слежкой за чертовым маркизом, так почему бы не установить приватный контакт с его бель ами?
Впрочем, когда Алексей вдруг так близко увидел Мэри, он был совершенно чужд этим расчетливым соображениям. Английская барышня, которую он помнил совсем юной девочкой, почти ребенком, теперь, по прошествии лет, показалась ему такой красавицей, что… Эх, ну разве можно в такой момент жестко контролировать себя?
Девчонка необыкновенно похорошела, и даже ее наряды, которые, по мнению Алексея, совершенно не соответствовали столь утонченной барышне (было в них нечто неуловимо вульгарное, рассчитанное на привлечение мужского внимания), не могли ее испортить. Жаль, что такая красота досталась маркизу!
Ладно, пусть сегодня Мэри не захотела признать Алексея и поговорить с ним, все равно он своего добьется и вызовет ее на откровенный разговор. В отношениях с дамами главное — настойчивость и инициатива. Как истинный кавалергард, Алексей не привык отступать на амурном фронте.
Противоборство с маркизом, конечно, было весьма далеко от этих фронтов, но появление на арене мисс Мэлдон давало возможность амурного маневра. Можно было, так сказать, зайти противнику в тыл со стороны наименее укрепленного фланга… Продуманная стратегия и тактика — всегда залог успеха.
В конце концов граф Чертольский находится в поездке под видом частного лица — этакий скучающий аристократ, который испросил на службе отпуск и отправился в круиз по теплым морям, чтобы погреть на южном солнышке застуженные в Петербурге легкие. И как человек, погруженный в полную праздность, он конечно же должен при случае приволокнуться за встреченной хорошенькой дамой — иное развитие событий было бы просто неправдоподобным.
Может быть, он успел бы улететь мыслями еще дальше, развивая свой неожиданный план, но вовремя опомнился.
— И что за чушь лезет в голову? — задал сам себе риторический вопрос Алексей и поплелся на яхту «Минерва», оставленную в порту.
Поскольку «Минерва» вошла в порт позже «Морской красавицы», встать в акватории снова удалось так, чтобы удобно было присматривать за яхтой маркиза Транкомба. Алексей до сих пор поражался своему везению — его капитан, вопреки мрачным ожиданиям графа, сумел-таки «Красавицу» выследить, и не только выследить, но и нагнать.
Денщик графа, оставленный на «Минерве» дневальным, с удовольствием передал возвратившемуся хозяину свою вахту по наблюдению за бортом «Морской красавицы». Алексей устроился так, чтобы самому быть понезаметнее, и прижал окуляры бинокля к глазам.
На яхте англичан не наблюдалась ничего, достойного внимания, за исключением хорошенькой барышни с книгой в руках, грациозно усевшейся на палубе в раскладное кресло.
Алексей снова и снова вглядывался в ее лицо, чтобы окончательно убедиться — это именно Мэри Мэлдон, и никто другой! Со стороны девчонки было глупостью полагать, что он ее не узнает…
Пытаясь привести себя в состояние раздражения (по мнению Алексея, совершенно необходимое чувство по отношению к представительнице вражеского лагеря), он придумывал разнообразные неприятные вещи про Мэри и ее сомнительного английского галанта. Но сам при этом понимал, что все равно не с ненавистью, а с восхищением смотрит на изящную девушку, любуясь ее чистым профилем, золотистыми волосами, игравшими на солнце, маленькими белоснежными ручками, сжимавшими переплет книги… Какое-то странное, нежное и грустное чувство шевелилось в его душе.
