И вот в конце апреля 1978 года наступила Пасха. Мы договорились, что Хельга сначала сама поговорит с братом и разъяснит ему наш план. В зависимости от его реакции я бы тогда появился при следующем его посещении. О результате беседы она подала бы мне косвенный знак. Если реакция была положительной, она по телефону как бы между делом сообщила бы дату его следующего въезда — естественно, по принципу известного нам ключа, а в противном случае говорила бы только о всяких мелочах. Все праздники я просидел как на иголках. Никакого сигнала не было. Вечером второго дня Пасхи я уже не выдержал и сам позвонил ей. И действительно она назвала мне дату. Я узнал, что следующий приезд брата запланирован на первое мая.
Дверь в БНД, добраться до которой я так долго пытался, вдруг оказалась открытой. С этого момента речь шла уже не только о «штабных учениях», всё вдруг начало превращаться в реальность. И одновременно возрастал уровень опасности, так как отныне каждая ошибка могла стоить жизни. Как лучше всего предложить свои услуги другой стороне? Инструктировать брата только устно, определенно было бы самым безопасным вариантом, но это также могло бы привести к недоразумениям, поэтому письменное сообщение являлось лучшим методом, чтобы исключить ложную информацию. С самого начала должно быть ясно, кто с кем будет иметь дело, и какими будут основные условия.
Следующим вопросом было, что я должен рассказать о самом себе. Я хотел бы скрыть свое настоящее имя, но в любом случае указать название моего служебного подразделения. Предложение звучало так: передача информации в течение определенного периода о внутреннем мире МГБ, а после этого в качестве вознаграждения вывоз меня, Хельги и ее сына из ГДР на Запад. Так как любая секретная служба точно хочет знать, что она получает взамен за что, мне пришлось уточнить мою запланированную поставку информации: имена минимум десяти агентов ГДР на западе, сведения о самой новой структуре ГУР, а также об ее методах работы, основных направлениях деятельности и уязвимых местах.
Я готовился к тому, чтобы как можно точнее и подробнее проинструктировать брата Хельги. Ему следовало отдать мое письмо непосредственно начальнику Федеральной пограничной охраны (БГШ) в Кобурге, прибавив просьбу о непосредственной передаче в Федеральную разведывательную службу. После обучения в ГУР мы знали, что у Федеральной пограничной охраны действительно были хорошие отношения с БНД. Я тогда сначала записал мой текст для себя и зашифровал его, превращая буквы в цифры. Я использовал для этого один из последних номеров журнала «Шпигель». О номере журнала и соответствующей странице в нем брат Хельги должен был сообщить служащему БГШ устно. Это уже обеспечивало определенную безопасность. Сами числа, каждое из которых соответствовало букве из текста на указанной странице «Шпигеля», я написал на шелковой бумаге, чтобы сделать письмо как можно более тонким. Затем я изъял из фонда западных портмоне, которые использовались моими агентами из ГДР во время операций в Федеративной республике, одно подходящее, отделил подкладку, засунул письмо под нее, и снова закрыл подкладкой. Снаружи письмо в этом тайнике никак нельзя было прощупать, и оно даже не шелестело подозрительно, если потереть подкладкой по наружной части.
Под предлогом вымышленной новой попытки контакта с «Хаузером», я отправился в Оберхоф. Брат с его новой женой уже были там, и Хельга представила меня им. Пока женщины готовили обед, у меня был случай поговорить с братом один на один. Он заверил меня в своей принципиальной готовности помочь нам, но выразил некоторые сомнения и показал определенную нерешительность. Он считал, что не рожден для таких действий и вряд ли у него получится. Однако, в конце концов, он заявил о своей готовности выполнить это особенное желание его сестры, даже если ему придется кое в чем переступить через себя. Я передал ему подготовленное портмоне и попросил его положить в него свои собственные документы. Я проинструктировал его, чтобы он после перехода границы вынул свои документы из портмоне и передал его, якобы пустое, начальнику Федеральной пограничной охраны с просьбой о немедленной передаче в БНД. Для этого он должен был назвать номер «Шпигеля» и страницу с кодом. И то, и другое легко было запомнить.
