— Замолчи! — потребовала она и стала вскрывать конверт.
— Ты бы ножницами, что ли… — недовольно сказал он.
Наконец, Екатерина извлекла заветный листок, глянула, побледнела и опустилась на ящик для обуви.
«Слава Богу, — подумал Колька. — Обошлось».
— Коленька, — забормотала она. — Коленька, сыночек… как же так… Так ведь не должно было…
— Ладно, ма, не расстраивайся, — бодро проговорил он. — В другую игру как-нибудь сыграем. Пойдем ужинать — картошка остынет.
— Так ведь не бывает, рыжий, — плачущим голосом сказала она. — За что нам такое… такая… подарок судьбы… а?
У Кольки ухнуло сердце. Он выхватил плотный бланк из рук матери и стал читать. Чем дольше читал, тем больше хотелось заплакать. «Так не бывает, — с отчаянием думал он. — Так не должно было быть. Ведь тысячи человек в отборе участвовали. Почему ее выбрали? Обычную медсестру, немолодую, пусть и красивую… Она же пьет, черт возьми! Теперь хоть топись. А из школы уходить уж точно придется!»
Налоговый инспектор был предельно вежлив. Он не отказался от кофе и смотрел на Георгия почти дружелюбно. Но слова при этом произносил неприятные.
— По-человечески я вас понимаю, — говорил он, закатывая глаза от удовольствия. И непонятно было, что ему больше нравилось — кофе или ощущение власти над Георгием. — С каждым может случиться. Но существуют правила, которые нарушать не позволено никому. Мы зафиксировали факт — ваш продавец не пробил чек через кассовый аппарат. Мы зафиксировали факт, что аппарат находился на момент проверки в неисправном состоянии. Мы приняли к сведению и тот факт, что продавец, нарушивший установление, работает у вас всего второй день. И что нам теперь с этими фактами делать?
— А что обычно делается в таких случаях? — осторожно спросил Георгий, пытаясь угадать хоть какой-то намек в глазах инспектора. Намек на то, что можно договориться. Увы. В глазах этих зияла холодная пустота.
— Обычно составляется акт, — ответил инспектор и растянул губы в улыбке. — В заключительном пункте указываются применимые к нарушителям меры. Вы этот акт получили. Вам непонятно, какой штраф вы должны заплатить? Умножьте данную цифру на сумму МРОТ.
— Я уже умножил, — жалко усмехнулся Георгий. — Если я уплачу такой штраф, мне придется закрывать магазин.
— Ну… — развел руками инспектор, засунул за щеку печенье и вдруг подмигнул. — Выкрутитесь как-нибудь. Возможно, у вас не только сегодня аппарат не работал. Осталась какая-нибудь неучтенка.
— Аппарат у нас сломался только сегодня, — сказал Георгий, сдерживая желание вскочить и схватить инспектора за лацканы пижонистого пиджака. — Я работаю честно.
— Мы тоже, — посмурнел инспектор, вздохнул и поднялся, давая понять хозяину кабинета, что делать здесь представителю закона больше нечего.
«Черт, — подумал Вартанян, когда инспектор бесшумно закрыл за собой дверь. — Я только что совершил глупейшую ошибку. Ведь он открыто подмигнул мне! Может быть, конечно, просто кривлялся. А если нет? Если ждал предложения? Но где бы я взял денег на взятку? И сколько нужно давать в таких случаях? И как? Надо было Армену срочно звонить. Уж он в этих делах не одну собаку налоговую съел. И ведь как нелепо все произошло! Аппарат сломался именно тогда, когда заявился инспектор! Я совсем не собирался ссориться с налоговой. Армен еще смеялся: что это у тебя, брат, только одна бухгалтерия — белая? А я, спесивый идиот, полагал, что вполне можно зарабатывать честно, не ведя тройного учета! Нет, надо было умных людей слушаться. Тогда бы сейчас и на взятку деньги были бы, и на штраф».
Своему старшему брату Армену, который крутился в бизнесе почти семь лет, он все-таки позвонил. Брат выслушал Георгия спокойно, не стал напоминать о своих советах, среди которых была настоятельная рекомендация «подружиться» с налоговой инспекцией до того, как начнется дело.
— Свободных денег у меня сейчас нет, Георгий, — сказал он. — Я новый магазин покупаю, на ремонт очень много уйдет. А ты, я слышал, на телевидении собирался сниматься.
— Теперь не получится, — мрачно проговорил Георгий. — Какие съемки, когда бизнес горит.
