Жизнь моя выше морали! Параскева.
Хакхан — высокий, седой, по–старчески сутулый и, как бывает в таком возрасте, легкий — походит на профессора, хорошо напуганного жизнью, отрёпанного карьерой. Внешне и в манере общения Хакхан — сама предупредительность, интеллигентность. Однако проницательный взгляд мог бы в нём если не разглядеть, то хотя бы заподозрить глубоко спрятанный, так никогда и не преодолённый страх. Хакхан знает чего бояться. И он боится этого, и всегда и весьма искусно прячет свой страх, потому что ещё больше боится, что эту его тайну узнают те, кто считает его бесстрашным, кто верит в него, рассчитывает на него.
— А у тебя каренькие глаза! Значит, отзывчивый ты. Вы только посмотрите: слушает внимательно! — говорил раскосый блондин с головой, перевязанной черной лентой.
— Наверное, из аборигенов, — вторил за лидером круглолицый чернявый коротун.
— Лучше не приставайте! Я знаю вас! — сказал продавец книг. И не скрыл страха, просквозившего в голосе. Подвязанные хвостом жидкие длинные волосы, казалось, стали совсем серыми.
— Ничего удивительного! Слава всегда впереди героя бежит, — включился в беседу худосочный в чёрных очках.
— Ты сам сейчас побежишь отсюда, — справился с ознобом продавец книг и полез в карман.
— Ладно! — сказал узкоглазый. — Нечего тут рассусоливать, — Денег давай.
Продавец вынул свисток и поднёс к губам.
— А флейту убери, не то нечаянно проглотишь ещё. А потом живот будет болеть, — рассмеялся круглолицый.
Продавец убрал свисток.
— Нету у меня денег.
— А как же ты бесплатно, что ли, товар отдаёшь?
— Сегодня пока ничего не продал.
— За полдня ничего? — не поверил блондин.
— Книги мало покупают.
— А на кой тебе такой бизнес тогда?
— Из любви к литературе.
— Ха! — рассмеялись все.
И продавец окончательно убедился, что эта троица — хорошо спевшийся коллектив.
— Ладно, торгуй. Мы подойдём попозже, — миролюбиво произнес предводитель.
— А если кто начнёт приставать, скажи, что тебя охраняет Яков — Лев, сразу отвяжутся.
— Понял! — ответил книголюб.
И троица пошла прочь походкой негра.
— А сколько? — понеслось ей вслед.
Остановились.
— Берёте за услуги?
— Мы берём, сколько подают!
И снова хором миролюбиво рассмеялись.
А я им позавидовал. И, впрямь: не сеют, не жнут, а нос в табаке.
И победителей побеждают. После чего их судят.
— Неужели всем даётся?
— Бог одаривает каждого без исключения.
— Но люди ведь не знают об этом.
— Знают. Другое дело, знание это проявляется только у тех, кто хочет знать, хоть что–нибудь знать. Хотя бы пустячок какой–нибудь. С мелочи начинается познание себя, а потом всего мира, и того, главного знания.
Основное — это контролировать себя, то есть свой страх. Тот, кто струсил и показал это, пропал. О, сколько людей и народов сгинуло от испуга!
Дискотека:
— За кем ты стреляешь?
— Я хочу сразить вон того, кучерявого. Выше всех выпрыгивает.
— Он же абориген!
— А! Лишь бы красоту мою ценил!
— Какая ты легкомысленная. Говорят, он причастен к убийству, вроде бы это из–за него погибла Ва и её мать!
Пиза:
Что значит самоутвердиться? Ты для них готовишь свои блюда. Перед тобой нелёгкая задача — приучить их к своему вкусу. И со временем, если ты упорен, они привыкают к этой пище. И тут начинается самое трудное — поддержание престижа. Тебе надо удержаться на высоте, которой достиг. Чтобы они ели и хвалили тебя и удивлялись притом, что только в твоём заведении ничего не меняется, то есть у тебя кормят по–прежнему вкусно.
Только так ты сумеешь справиться с любой конкуренцией.
Сердце — это часы, заведённые на всю жизнь. Гений.
Ему нравится, когда спичка, догорая, обжигает пальцы.
Иная женщина так вот трепещет в иных руках, нанося своим огнём сладостную боль тому, кто её крепко держит.
Автор — Пизе:
Не надо никакой борьбы. Не надо больше крови. Минует время, и никто не вспомнит этот эпизод. Ты полагаешь, брат, что я говорю о борьбе аборигенов за Цикадию?! Вовсе не о том речь. Даже не о судьбе земли вообще. Я веду речь о масштабах Вселенной, где и звёзды — пыль.
После этого я увидел сходящего с неба иного Ангела. Земля озарилась его великолепием. Облечённый великой властью, он вскричал: «Пал Вавилон — великая блудница, став обиталищем бесов, убежищем всякому нечистому духу, пристанищем всякой нечисти и отвратительных птиц, ибо все нации напоены вином гнева Божия.
