— Я никогда не была мягкосердечной, мама.
— Бьянка! — Опять мягкий голос Гиба установил тишину в комнате. Но на этот раз он повернулся и пристально взглянул на дочь. — А какой ты была?
— Трезвомыслящей, рассудительной. Во всяком случае, мне хотелось бы так думать. И еще мне хотелось сохранить все это в секрете. Но, честно говоря, я была потрясена. Я изо дня в день встречалась с Люком и не заметила никаких тревожных признаков. Теперь-то, задним числом, я их вижу, но, когда он меня ударил, для меня это стало полной неожиданностью. Если вам от этого станет легче, смею вас заверить, я причинила ему больше боли, чем он мне. Он будет хромать неделю.
— Большое утешение. — Бьянка вылила яйца в чугунную сковороду. — Зато теперь он причиняет тебе неприятности.
— Ну, кто-то же действительно сжег его машину.
— Я испекла бы им торт.
— Мама, — проговорила Рина с упреком, едва сдерживая улыбку. — Это серьезное дело. Кто-нибудь мог пострадать. Расследование меня не беспокоит. Мне повезло, у меня есть Джина: она подтвердила, что я была дома всю ночь. И ничто не связывает меня с этим происшествием, кроме ссоры с Люком. Мне станет легче, когда найдут того, кто это сделал, хотя это не моя проблема. Но я расстроена, — признала она. — Особенно из-за того, что приходится расстраивать вас обоих.
— Мы твои родители, — напомнила Бьянка. — Дети только и знают, что расстраивают своих родителей.
— Он бил тебя раньше, до вчерашнего вечера? — спросил Гиб.
Рина хотела просто ответить «нет», но потом решила рассказать всю правду.
— Один раз. Но я тогда подумала, что это вышло нечаянно, — торопливо добавила она, когда у Бьянки вырвалось проклятье. — Честное слово, мне показалось, что это вышло случайно. Он жестикулировал. Я подошла к нему, и так получилось, что он шлепнул меня рукой по щеке. Он тогда был в таком шоке, в таком ужасе. Опять-таки задним числом я понимаю, что это не так. — Рина встала и, взяв отца за руку, заставила его разжать кулак. — Поверьте мне. Посмотрите на меня и поверьте мне. Я бы никогда, ни при каких обстоятельствах не потерпела рукоприкладства от мужчины. Вы воспитали меня такой — независимой и сильной. Вы не зря старались. — Она обняла Гиба. — Люк ушел из моей жизни. Все кончено. Но я усвоила очень важный урок. Я больше никогда не буду пытаться стать не тем, что я есть. Даже в мелочах, чтобы угодить кому-то. И еще одно: теперь я знаю, что умею за себя постоять.
Гиб коснулся легким поцелуем ее ноющей щеки.
— Ты его свалила, да?
— Двумя ударами. — Рина отступила на насколько шагов и показала, как она расправилась с Люком. — Бац, бац, и вот он уже на полу: лежит, свернувшись, как вареная креветка. Забудьте об этом. Не тревожьтесь обо мне.
— Нам лучше знать, о ком тревожиться, — проворчала Бьянка и выложила на тарелку пышную яичницу. — Ешь.
Рина поела и пошла на работу. Ей пришлось пройти через синий коридор: каждый полицейский из ее отдела счел своим долгом встать и встретить ее кратким кивком, односложным замечанием, неуклюжей шуткой. Сочувствие выплеснулось и в кабинете капитана.
— Парень утверждает, что ты первая его ударила. Я на него надавил с бывшей подружкой, и он сразу стал потеть. Сказал, что она ненормальная и что будто бы она на него набросилась при расставании.
— Везет же ему с подружками!
— Мы собираемся ее допросить. Выжали из него несколько имен: он утверждает, что эти люди могли иметь на него зуб, потому что он такой красивый и преуспевающий. Несколько клиентов, пара сотрудников. Его бывшая секретарша. Все это снимает подозрения с тебя, Хейл. Плюс к тому у тебя железное алиби и сотрудничество при обыске, который не выявил ничего такого, что могло бы связать тебя с поджогом. Если только он не подаст письменную жалобу, — а он как раз сейчас весь в сомнениях, — ты можешь приступать к работе без ограничений.
— Спасибо! От всей души.
— Мне звонил Джон Мингер. Он уже прослышал об этом.
— Ясно. — Рина тотчас же подумала о своих родителях. — Догадываюсь, откуда ветер дует. Извините, мне жаль, если это осложняет положение.
— Не вижу, каким образом это могло бы что-либо осложнить. — Но капитан отодвинулся от стола, и Рина поняла, что он ее оценивает. — Джон хороший человек и прекрасный следователь. Он хочет покопаться в этом деле в свое свободное время, у меня с этим нет проблем. А у тебя?
