О’Доннелл улыбнулся ей:
— Люди вытворяют черт знает что.
— Это точно. Паршивые шкафы, — прокомментировала Рина. — Стол обшарпанный, потускневший. Оборудование дешевое, старое. Линолеум видел лучшие времена. И это еще до пожара. — Она обернулась. — Телефон прямо там, на стене. Портативная модель. Где туалет, куда она пошла?
— По ее словам, она воспользовалась тем, что рядом с гостиной, — ответил Стив.
Они прошли тем же путем.
— А тут приличная мебель, — заметила Рина. — Довольно новая, стильная. Все чисто убрано, кругом порядок. А вот и еще один телефон, на маленьком столике. — Она заглянула в ванную. — Полотенца в одной цветовой гамме, набор душистого мыла, все благоухает ароматами. Все как в журнале. Держу пари, эта кухня была соринкой у нее в глазу.
— Камешком у нее в башмаке, — уточнил О’Доннелл.
Рина подняла крышку унитаза, увидела голубую воду.
— Женщина содержит дом в такой чистоте, в такой свежести и красоте, а плита буквально заросла жиром? Мы на одной волне, Стив?
— О да.
— Пожалуй, нам пора с ней побеседовать.
Они расположились в красивой гостиной. Сара Грин сложила свои забинтованные руки на коленях. Ее лицо опухло от слез. Ей было двадцать восемь лет, ее блестящие темно-каштановые волосы были стянуты сзади в длинный хвост. Ее муж Сэм сел рядом с ней.
— Я не понимаю, почему мы должны говорить с полицией, — начал он. — Мы поговорили с пожарными. Саре пришлось нелегко. Ей давно пора отдохнуть.
— Мы просто должны задать несколько вопросов, кое-что прояснить. Мы сотрудничаем с пожарным департаментом. Как ваши руки, миссис Грин? — спросила Рина.
— Врачи сказали, что это не страшно. Дали мне какое-то обезболивающее.
— Как подумаю, что могло случиться… — Сэм погладил жену по спине.
— Мне так жаль… — На глазах у нее заблестели слезы. — Я чувствую себя такой дурой!
— Огонь — страшная вещь, его легко испугаться. Вы работаете в компании «Барнс и Нобл», миссис Грин?
— Да. — Она попыталась улыбнуться О’Доннеллу. — Я менеджер. Сегодня у меня выходной, вот, думала устроить Сэму сюрприз: домашний ужин. — Ее улыбка искривилась. — Сюрприз!
— Не надо, родная.
— Вы рано начали готовить ужин, — заметила Рина.
— Да, наверное. Это был порыв.
«Это вряд ли», — подумала Рина. К пакету, в который был упакован цыпленок, — Рина извлекла его из кухонного мусора, — был прикреплен чек из магазина, свидетельствующий о том, что он был куплен в прошлую субботу.
Это означало, что он пробыл несколько дней в замороженном состоянии, а чтобы его разморозить, требовалось время.
— У вас прекрасный дом, — сказала она вслух.
— Спасибо. Мы над ним работаем с тех пор, как купили его два года назад.
— Я сама только что купила дом. Он просто кричит, что ему необходима модернизация и ремонт. На это требуется масса времени и труда, не говоря уж о расходах.
— И не говорите. — Сэм закатил глаза. — Стоит заткнуть одну прореху, как обнаруживаются шесть новых.
— Я вас прекрасно понимаю. Вот я смотрю на облупившуюся краску. И тут же вспоминаю, что придется заменить шторы, отциклевать пол, возможно, начать присматривать новую мебель. А потом у меня под ногами неделями будут путаться ремонтники.
— Это раздражает, — согласился Сэм.
— Но раз уж собираешься в этом доме жить, хочется получить именно то, что нужно, — с этими словами Рина улыбнулась Саре.
— Ну, это же ваш дом. — Сара поджала губы, стараясь не встречаться взглядом с Риной.
— Не заводите ее, — засмеялся Сэм и поцеловал жену в щеку.
— Мне, наверно, придется запросить сметные расценки, по крайней мере, на те работы, с которыми мне самой не справиться, — продолжала Рина во все том же тоне непринужденной беседы. — Например, водопровод, столярные работы. Кухня. Мне сказали, что кухня обычно съедает львиную долю бюджета. А вы какие расценки получили на вашу?
— Нам составили смету две недели назад. Двадцать пять тысяч. — Сэм покачал головой. — А если шкафы на заказ, натуральная древесина, то и вдвое больше. Это абсурд! — Он всплеснул руками. — Ну вот, теперь я завелся.
— Должно быть, это очень досадно, миссис Грин, отделать почти весь дом по своему вкусу и мириться с устаревшей, запущенной кухней. Постоянный раздражитель. Что-то вроде сломанного ногтя.
