Еще 7 ноября, после военного парада, Галлер и Белли, отведав знаменитый пирог Анны Михайловны, говорили о том, что вроде бы воцаряется порядок, обстановка на флоте и в городе спокойная. Можно работать. Настроение у них было благостное. В камине, затопленном по случаю приезда в Ленинград Льва Михайловича, потрескивали березовые поленья, на столе коньяк и даже лимон, где-то добытый сестрами к празднику. Да и в самом деле 1934 год кончался благополучно. Так думали они, себя, впрочем, обманывая относительно спокойной обстановки. Ведь в тридцать третьем из Кронштадта выселили несколько тысяч человек (куда делись эти кронштадтцы?), многих арестовали как «социально чуждых элементов»[189]. «Изымали» таковых и среди личного состава флота. Это были люди, скрывавшие, что их родственники раскулачены… Но нельзя же жить только этим, должна же быть надежда на лучшее, ведь есть еще работа, служба. Если только горевать — ложись и помирай. Так хотелось, чтобы год закончился спокойно!
Не получилось. Как удар грома 1 декабря 1934 года прозвучала страшная весть: в Смольном убит Киров. Галлер запретил сход с кораблей на берег, приказал штабу флота находиться на местах. Понимал: непредсказуемо то, что может произойти в ближайшие дни. Рано утром 2 декабря специальным поездом в Ленинград прибыли Сталин, Молотов, Ворошилов, Жданов, Вышинский, Ежов, Ягода… Газеты писали, что убийца террорист из троцкистско-зиновьевскои группы, публиковали сообщения о митингах трудящихся, на которых принимались резолюции с требованием беспощадного уничтожения белогвардейцев, троцкистов и других врагов-террористов. 2 декабря «Правда» призвала охранять жизнь вождей, как знамя на поле битвы; 4 декабря опубликовала постановление ЦИК СССР от 1 декабря о борьбе с террором. В нем говорилось, что следствие отныне будет проводиться ускоренным порядком, а приговоры исполняться немедленно, ибо просьб о помиловании ЦИК принимать не будет…
Год кончался плохо: снова начались аресты. Они продолжались и в наступившем новом году. В январе прошел ряд судебных процессов над «врагами народа». Немало горького выпало в тот плохо начавшийся год и на долю Галлера, с 11 января именовавшегося командующим Краснознаменным Балтийским флотом — КБФ. 27 июля 1935 года погибла подводная лодка «Б-3» («Большевик»). Случилось несчастье во время учений, когда лодка подныривала под идущий «Марат». Да не погрузилась почему-то на нужную глубину и была протаранена линкором. Никто не спасся… На мостике «Марата» в тот час находился начштаба И. С. Исаков. Вел он себя благородно: при расследовании чрезвычайного происшествия правительственной комиссией всю вину взял на себя. Вины, конечно, ни у кого из бывших на мостике «Марата» не было, с командира же «Б-3» не спросишь… Исаков был снят с должности, назначен преподавателем в Военно-морскую академию. На его место пришел А. К. Сивков…
Лев Михайлович тяжело переживал случившееся. В тот выход на линкоре его не было, но он винил себя: не добился вовремя исключения «барсов» из числа действующих кораблей. Эти старые лодки ненадежны, их конечно же можно использовать только у стенки, для тренировок будущих подводников. К. X. Звейнек вспоминает: Галлер сидел в кабинете в штабе флота, обхватив голову руками, вдруг его затрясло, вырвались глухие рыдания. Комиссии сказал: за случившееся несет вину…
«Б-3» подняли через две недели, экипаж хоронили в Кронштадте. На похороны приехал из столицы Владимир Митрофанович Орлов, выступил на кладбище — говорил хорошо, доходило до сердца. Потом, сидя у Галлера в штабе, просил его не казнить себя: так делу не поможешь. Сказал грустно: «Сил нам, Лев Михайлович, нужно много, так что крепитесь. Вон какой флот для России строим! А Исакова через год, дорогой командующий, глядишь, и вернем…» Лев Михайлович провожал Орлова на вокзале, тепло простились, медленно поплыл вагон. Коморси махнул рукой… Надежный человек во главе флота, подумал тогда Галлер. Умеет слушать: все можно объяснить. И дипломат — знает, как добиться нужного флоту, умеет убедить кого следует и в ЦК, и в ВСНХ, и в Совнаркоме… А подводные лодки он, как командующий, возьмет под самый жесткий контроль. Подводные корабли поступают на флот один другим, нужна высокая организация их изучения экипажами, четкая последовательность в боевой подготовке. И никакой спешки!
