— Не ужели, Александр Степанович пришёл?
— Нет. Они назвались Владимиром Григоричем.
Я несколько секунд соображал, кто это мог быть.
— А! Я понял тебя. Это должно быть полковник Фёдоров Владимир Григорьевич.
— Так я именно так и докладывал вам.
— Ну братец, извини меня. Я немного отвлекся, так что не сразу сообразил о ком речь. Давай пригласи господина полковника, и приготовь что-то перекусить по этому поводу, ну не мне тебя учить.
Качалов понимающе покачал головой и быстро вышел. Через несколько секунд в палату вошел полковник с лихо закрученными вверх усами. Он с нескрываемым любопытством посмотрел на меня. Я также с нескрываемым интересом разглядывал этого полковника создателя первого в России автомата. Это потом его ученики; Дегтярев, Симонов, Шпагин создадут неплохие образцы автоматического оружия для Красной армии, с которым она разобьёт фашистские полчища.
— Здравствуйте Владимир Григорьевич, спасибо что нашли время и навестили меня тут. Так уж вышло, что я не смог с вами встретиться раньше. То вас не было на родине, то я в море. Когда в июне я прознал, что вы вернулись в страну, а мне на тот момент подвернулся случай побывать в столице. Так опять же не судьба. Мне в управлении сообщили, что вы убыли на фронт и наша встреча не состоялась. В последующем я не мог выбраться в столицу и встретится с вами. А потом бои и вот это ранение, которое так некстати полученное мной. Так что извините меня, что наша встреча происходит тут, а не в подобающем месте.
— Да что вы Ваше превосходительство, тут извиняться не за что. Это даже какое-то чудо, что я ненадолго заехал в управление, где мне и передали ваш пакет. А то я даже не представляю, когда всё это ещё прочитал бы.
— И на перед, Владимир Григорьевич, давайте без титулярности, по-простому.
— Да, Михаил Коронатович.
— Вы наверно удивлены, что какой-то адмирал ищет встречи с конструктором-оружейником и желает поговорить с ним на предмет совсем не относящийся к флоту.
Да, я поначалу конечно удивился когда увидел что этот пакет от адмирала, но вот прочитав его содержимое, я ещё больше удивился. Хотя ваши громкие дела на море сейчас на слуху у всей армии. Так мне в управлении ещё сказали, что от вас поступило немало всяких технических предложений и некоторые очень даже своевременные и нужные для нашей армии.
Вот именно, нужные. Но почему-то всё ложиться под сукно или запирается в какой-то ящик из которого если дай Бог лет так через десять вынут, когда уже поздно будет.
— Это у наших высоких генералов завсегда так бывает, я по себе знаю, и что-то продвинуть вперёд новое тут пуда соли мало будет.
— Всё верно говорите, Владимир Григорьевич, у нас почти во всех военно-технических кабинетах засилие высоких чинов со старыми взглядами. Зачем изобретать что-то новое, если есть проверенное старое, вот только техническая мысль не стоит на месте, а движется вперед, несмотря на их взгляды. И это такое во всех сферах военного строительства. Но об этом мы с вами чуть позже поговорим.
Я заметил, как Федоров посмотрел на Качалова, который в этот момент накрывал на стол.
Вы дорогой Владимир Григорьевич, только что с дороги и вероятно проголодались, да и я ещё с утра честно говоря только стакан чай в себя влил, так что прошу к столу там и продолжим наш разговор.
— Владимир Григорьевич — продолжил я прерванный разговор — как я знаю, вы немалое время находились почти на передовой, что вы можете рассказать о своей поездке. Как обстоят дела на фронте? Вы же наверно видели многое своими глазами, а не только со слов фронтового начальства знаете, в чем нуждается солдат.
— Кое-чего я конечно видел и в этих поездках, да и постоянно беседовал с кем-нибудь из сопровождающих меня. И это были не всегда высокие чины, но и простые фронтовые офицеры, конвойные казаки или стрелки, иногда это был шофер, если выпадала такая оказия, прокатиться на автомобиле между полками или дивизиями. И в первую очередь все жаловались на нехватку винтовок да патрон к ним, про снаряды совсем страшное что говорили. Почти все предвоенные запасы были израсходованные в первые месяцы войны. Ещё не так давно наши батареи получали в день лишь по два снаряда на орудие, которых хватало, как говорили в насмешку, первый снаряд для приветствия восхода солнца, второй для его захода.
