Честертон воспринял этот вопрос как риторический.
– Сколько у нас слепков? – проблеял инспектор, начиная поддаваться панике.
Подчиненный оперся на лопату и склонился над брезентом, на котором, словно фантастический улов, были разложены результаты их деятельности.
– Около пятидесяти, большая часть еще не высохла.
– Позвони в участок, скажи, чтобы его задержали как-нибудь. Пусть обедом накормят или еще что придумают!
– Сэр, может, лучше вы?
Тяжело дыша, Коул протянул ему мобильник. В этот момент раздался мелодичный писк.
– Сообщение от Эми Уолпол. Прочесть?
Кивнув, Коул обвил руками каменного ангела и уставился в небеса, словно в ожидании чуда.
Честертон торопливо прочитал сообщение.
– Вот это поворот! Она пишет, что Элис Кеннеди призналась в убийстве Фитцсиммонса и Бентли.
– Призналась? – переспросил Коул, начиная приходить в себя.
– По крайней мере, так утверждает барменша.
– Элис как?..
– Кеннеди. Кажется, она живет с Гретой Нокс, вожатой девочек-скаутов.
– Верно. – Коул выпрямился и дружески обнял ангела за крыло. – Я знал с самого начала. Ее следы должны быть где-то здесь.
– Так она и Адмирала прикончила?
– Вот именно. Собирайся – едем производить арест.
– В таком состоянии? Вы себя видели со стороны?
– Неважно, парень, нельзя терять ни минуты! Это будет мой триумф! А паршивый Аллингем пусть уползает обратно в Скотленд-Ярд и передаст им, что полиция Суффолка держит ситуацию под контролем! К черту Аллингема из Ярда! Все узнают, что дело раскрыл Коул из Крэбуэлла! С небольшой помощью, – добавил он, взглянув на ангела и перекрестившись.
– Но мы ведь решили, что Адмирал покончил с собой: упал в лодку и умер из-за смертельной дозы таблеток и алкоголя?
– Вовсе нет, – самодовольно возразил Коул, окончательно оправившись. – Лично я в это никогда не верил. У нас были явные доказательства борьбы. – Он запустил перепачканную руку в карман и вытащил пакетик с пуговицей, найденной в лодке. – Вот она, главная улика! Я не хотел сеять панику, потому и распустил слух о суициде. Разумеется, старик сопротивлялся, и убийца нечаянно вырвал пуговицу из его пиджака.
– Но вы же сказали – он сам зацепился, когда падал?
– Это было настолько маловероятно, что я упомянул лишь мимоходом, а ты сразу проглотил, как и все остальные. Ключины, тоже мне…
– Уключины, – поправил Честертон.
И они поспешили к дому Греты Нокс.
Грета отперла входную дверь и прошла в гостиную. Как всегда, ее внимание привлек рисунок, висящий над камином. Скудный пиренейский пейзаж нарушала лишь одна деталь: куртка, брошенная рядом с винной флягой; создавалось впечатление, что их владельцу пришлось поспешно уйти. От картины веяло чем-то загадочным, непостижимым… Впрочем, сейчас ей было не до созерцания.
– У нас мало времени – скоро явится полиция. Может, сбежим, пока не поздно? – пошутила она, но тут же сникла, заметив, что Элис вся дрожит. Грета обвила ее руками и прижала к себе самого дорогого человека на свете.
– Все хорошо, – бормотала она. – Все будет хорошо.
Правда, в глубине души она в это не верила…
Чуть погодя Элис отстранилась.
– Выпьем немного? – предложила она, усаживаясь в любимое кресло.
– Да, конечно. – Грета поспешила к журнальному столику и налила обеим по солидной порции «Курвуазье». – Зачем ты взяла вину на себя? Неужели боялась, что на меня подумают? – Она подала Элис бокал и села в кресло, пытаясь уцепиться за ускользающую реальность. Атмосфера, царившая на Мостике – да и после, – напоминала роман Агаты Кристи.
Элис вздохнула. Дрожь унялась, румянец постепенно вернулся на лицо, и все же она выглядела очень усталой.
– Грета, милая, ничего уже не поделаешь – это правда.
Грету словно током пронзило. Видимо, где-то в глубинах сознания она никак не могла поверить, и до сих пор неверие защищало ее, укрывало от безжалостных фактов спасительным коконом.
– Зачем? – воскликнула она, бросившись к ногам Элис. – Боже мой, зачем?!
Элис со вздохом коснулась ее руки.
– Я не могла позволить этому ужасному человеку испортить тебе жизнь.
– Фитц? Но он вовсе не ужасный…
Это какой-то кошмар наяву…
– Он открыл Грегори Джепсону, что ты – его мать.
