- А все-таки умер, - сказал Сергеев. Он забрал у Конрада камешек и принялся рассматривать его матово-алую поверхность. - Почему же Луллий умер? - спросил он. - Ведь у него был и второй компонент эликсира жизни.
- Так он бы не умер, - пояснил Конрад, - да вот беда, вздумал слово божие мусульманам проповедовать, переусердствовал в этом занятии, и его в Египте камнями закидали. Простыми, не философскими...
Разговор затих. Рабочие, наскучив ученой перебранкой, постепенно разошлись, у догорающего костра осталось всего три человека.
- Зина! - позвал Коленька. - У тебя ртуть есть?
- Нет, - ответила Зина. - А зачем тебе?
- Трансмутацию бы осуществили. Жаль... Слушай, а если из термометра добыть?
- Чтобы я из-за твоих глупостей термометр била? - возмутилась Зина. Иди ты, знаешь куда?..
- И пойду, - покорно сказал Коленька, поднялся и скрылся в палатке. Слышно было, как он возится там, жужжит мигающей динамкой. Раздалось несколько негромких металлических ударов, зазвенело стекло, и довольный Коленька вылез из палатки.
- Вот, - сказал он, поднося ладонь к свету. На ладони лежала большая серая капля ртути, - пожертвовал для науки личным градусником. Меня мать всегда собирает так, словно в чумную местность еду. А теперь градусник пригодился. Дай-ка камень, мы сейчас эту ртуть в золото превратим, лучше рудничного.
Сергеев молча протянул камешек и включил большой аккумуляторный фонарь.
- Градусник разбил, дурак, - резюмировала Зина, но тоже пододвинулась посмотреть.
Коленька зажал камень между указательным и безымянным пальцами, а ногтем большого тихонько поскреб его. Несколько крупинок упало на ладонь. Казалось, их было ничтожно мало, но они сумели каким-то образом покрыть всю каплю, на ладони осталась пушистая горка красной пыли.
- Ну конечно! - воскликнул Коленька. - С первого раза золота и не должно быть, потому что ртуть обращается в "сверкающий красный порошок". Вот здорово!
- Фокусник... - проворчала Зина. - Эмиль Кио. В Шапито бы тебя. Припудрил каплю - и доволен. Ну-ка, пусти... - Зина наклонилась над ладонью и осторожно подула. Порошок разлетелся, осталось лишь слабое красное пятно.
- Зачем ты?! - страдальчески закричал Коленька. - Полкило золота по ветру пустила!
- Не ври ты, - Зина была неумолима. - Сам же каплю на землю стряхнул, пальцы чуть-чуть раздвинул - и все. Ищи ее среди травы.
- А почему порошка много было? - не сдавался Конрад.
- Потому, что он рыхлый и легкий. И вообще, хватит мне мозги пачкать, спать пора.
Зина поднялась и вышла из освещенного круга. Коленька безнадежно махнул рукой, потом, повернувшись к Сергееву, быстро заговорил:
- Ты-то ведь веришь? Ты же сам видел, как она превратилась. А в момент трансформации ладони холодно стало, и вообще, словно ледяным адским дыханием подуло...
- Эндотермическая реакция, - донесся из темноты Зинин голос. - Вы потише, пожалуйста, люди спать хотят.
Коленька перешел на шепот, но убежденность в его голосе все нарастала:
- Вот видишь, и наука подтверждает: реакция эндотермическая... но главное, ты своими глазами видел трансмутацию. Фома Аквинский говорит, что существует три степени достоверности: высшая, данная божественным откровением, вторая, доказанная наукой, и третья, полученная из личного опыта. Все три свидетельствуют о принципиальной возможности трансмутации.
- В писании, - возразил Сергеев, - о философском камне ни слова, мнение науки ты слышал, а что касается личного опыта, то ты лучше меня знаешь, как это делается.
В самом деле, с первого дня Коленька Конрад привлек всеобщее внимание ловким исполнением мелких фокусов с исчезновением шариков и вытаскиванием из незнакомой колоды заранее загаданной карты.
И все же Коленька продолжал убеждать.
- Слушай! - горячо зашептал он в ухо Сергееву, - ведь можно еще один эксперимент провести. Эликсир жизни! Неужели ради такого дела сто грамм спирта жалко?
- Киноварь в спирте не растворяется, - скучным голосом сказал Сергеев.
- Ну и хорошо. Не растворится камень, значит и говорить не о чем. И спирт чистым останется, не пропадет.
Сергеев, поняв, куда клонит Конрад, усмехнулся, встал с земли и пошел к технической палатке. Коленька светил ему динамкой. Сергеев отомкнул замочек, из литровой бутыли налил на три четверти в тонкий химический стакан. Осторожно, двумя пальцами опустил камень в спирт. Раздалось тихое шипение, камень исчез, а жидкость окрасилась в густой красный цвет. Коленька от неожиданности перестал нажимать на динамку, свет погас.
