- Но ты не отрекался от Митры. А Александр отрекся - причем не из политических, а из чисто идейных соображений.
- Минуточку! - оживилась Бренда. - А ведь Артур дело говорит. Мама так увлеклась, защищая Александра, что совсем забыла про Харальда.
Пенелопа и Брендон быстро переглянулись и дружно закивали. Юнона поджала губы и потупилась.
- Харальд? - удивленно переспросил я. - Это еще кто такой?
- Сын Александра, - ответила Бренда. - Полукровка. Он родился еще до твоего исчезновения, но долгое время никто не знал о его существовании.
- Ну и ну! - сказал я. - Вот так сюрприз! Почему вы до сих пор молчали?
Бренда пожала плечами.
- Я полагала, что тебя не очень обрадует известие о появлении нового родственника по этой линии.
- Еще бы!
- Вот и не хотела тебя расстраивать.
- Я тоже, - сказала Пенелопа.
Брендон молча кивнул.
Мать сидела, нахмурившись, напряженно над чем-то размышляя. Я понимал, что ее мысли были далеки от радостных, и искренне сочувствовал ей.
- У кого-нибудь найдется закурить? - справился я.
Брендон вытащил из кармана брюк помятую пачку каких-то шикарных сигарет и угостил меня одной. Пенелопа тут же сотворила простенькое заклинание, и на кончике сигареты затлел огонек. Я затянулся, выдохнул дым и сказал:
- Спасибо, Пенни.
- Не за что. Просто я подумала, что сейчас колдовство тебе противопоказано.
- И правильно подумала, - подтвердил я. - Чувствую я себя прескверно. Боюсь, мои нервы не выдержат, попытайся я манипулировать даже самыми примитивными силами.
Юнона заботливо прикоснулась ладонью к моему лбу.
- Тебе очень плохо, сынок?
- Я истощен. Я черпал энергию из таких глубин Источника, что он чуть не убил меня... - Вдруг я кое-что вспомнил, и это воспоминание поразило меня, как громом. Однако я сдержал первый порыв и не стал делиться своей невероятной, ошеломляющей догадкой с родными. Только что возникшая в моем мозгу мысль была еще слишком сырая, к тому же я не был полностью уверен, что не стал жертвой игры собственного воображения, когда находился на грани помрачения рассудка. Но если это действительно было, то мне придется в корне пересмотреть свои и без того туманные представления об Источнике. Нужно будет поразмыслить об этом на досуге - а сейчас не время, других забот хватает.
Где-то с минуту я молча курил, свыкаясь с тем, что в игре, которую мы именуем жизнью, появилась новая фигура - сын моего старшего брата Александра.
- Ну и дела! - наконец проговорил я. - И так неладно в королевстве Датском, а тут еще Харальд, как чертик из табакерки... Надеюсь, он хоть ублюдок?
- Увы, нет, - покачала головой Бренда. - Он законнорожденный.
- Вот те на! Как же так получилось?
- Александр был тайно обвенчан с его матерью, - объяснила сестра. - И по всей форме зарегистрировал свой брак в Доме Теллуса. Так что, согласно Договору о взаимопризнании культов, Харальд - законный сын Александра и полноправный принц Света.
- А еще, - добавил Брендон. - С формальной точки зрения он, как сын нашего старшего брата, имеет больше прав на престол, чем мы с тобой или Эрик.
- Это неважно, - сказала Юнона. - Коль скоро мы собираемся сместить Амадиса, то весь порядок наследования рушится.
- Это станет важно, - заявила Бренда таким тоном, будто возобновляя давний спор, - если с Амадисом вдруг произойдет несчастный случай.
Ага, вот оно что! Я уже задумывался над тем, предпринимались ли наиболее рьяными сторонниками Брендона попытки физического устранения Амадиса. Теперь ясно, что их удерживает... Если удерживает.
- А где он сейчас? - спросил я. - Имею в виду Харальда.
Мне ответила Пенелопа:
- Он жил вместе с отцом на Земле Гая Аврелия, занимал какой-то высокий пост в его ордене, но пять лет назад, видимо, что-то не поделив с Александром, покинул свой мир и явился ко двору в Царстве Света.
- И как его там приняли?
- Весьма благосклонно. Амадис осыпал его милостями, более того лично провел обряд его посвящения Митре...
- Вот как?! - изумился я. - Сын Александра принял митраизм?
- Причем с полным отречением от христианства, - вставила Бренда. Оценил?
