Ада, или Эротиада - страница 61
В очередной раз Ван веселился от души, когда откопал для Ады с ее энтомологическими пристрастиями вот такой пассаж из вполне солидной «Истории методов совокупления»: «Некоторые опасные, а также смехотворные моменты, сопутствующие „позиции миссионера“, принятой для целей совокупления и столь искренне высмеянной „первобытным“, но душевно здоровым населением Бегурийских островов, выявлены известным французским орнитологом [жирная сноска, здесь опускаемая], описывающим способ совокупления мухи Serromyia amorata Пупарта. Спаривание происходит путем прижимания друг к другу брюшных поверхностей, а также соприкосновения ротовых отверстий. Когда окончательно прекращается подрагивание (frission), означающее взаимосоитие, самка высасывает содержимое тельца своего пылкого партнера через его ротовое отверстие. Можно предположить (см. Пессон et al[138]) [снова увесистая сноска], что такие пикантные лакомства, как сочная лапка жука, окутанного паутинкой, даже просто какой-то знак (случайный обрыв или едва пробуждающееся начало процесса эволюции — qui le sait![139]), скажем, лепесток, тщательно завернутый и связанный с листом красного папоротника, который самцы некоторых видов мух (но, по-видимому, не придурки из разряда femorata и amorata) приносят своим самкам перед совокуплением, являются прозорливой гарантией от неуместной кровожадности своей младой избранницы».
Еще более смехотворным было «сообщение» мадам де Реан-Фишини, сотрудницы канадийской социальной сферы, опубликовавшей труд «О противозачаточных средствах» на капусканском местном диалекте (дабы пощадить стыдливость остотианцев и соединенноштатцев и в то же время просветить более закаленных коллег в этой специфической области). «Sole sura metoda, — пишет она, — por decevor natura, est por un strong-guy de contino-contino-contino jusque le plesir brimz; et lors, a lultima instanta, svitchera a l'altra gropa [groove]: ma perquoi una femme ardora andor ponderosa ne se retorna kvik enof, la transita e facilitata per positio torovago»[140]; а этот последний термин прилагаемый словарик поясняет на доступном английском так: «поза, обычно принимаемая в сельских районах представителями всех классов, начиная с сельской аристократии и кончая примитивнейшим домашним животным по всем Соединенным Америкам от Патагонии до Гаспа». «Ergo»[141], заключил Ван, наш миссионер основательно погорел.
— Твоя пошлость не имеет предела, — сказала Ада.
— По мне уж лучше сгореть, чем быть заглоченным заживо шарамыжницей… или как ее там… и допустить, чтоб моя вдовица погребла мои останки под кучей крохотных зелененьких яичек!
Как это ни парадоксально, но «академичка» Ада терпеть не могла толстых ученых книг с гравюрами органов, с изображениями мрачных средневековых публичных домов, а также с фотографиями, запечатлевшими вырезание из материнской утробы малюток-«кесарей» мясниками или хирургами в масках — как в древние, так и в нынешние времена. Ван же, не питавший любви к «естествознанию» и с фанатизмом осуждавший непреложность физической боли в любом из миров, до бесконечности восхищался описаниями и изображениями израненной человеческой плоти. В остальном в более радужных сферах их вкусы и чувство юмора были в целом схожи. Оба любили Рабле и Казанову; обоим претили сир Сад и герр Мазох, а также Хайнрих Мюллер. Со временем английские и французские порнографические стишки, хоть временами остроумные и познавательные, стали им отвратительны, а выраженное в них стремление, особенно во Франции в годы перед нашествием, выставлять монахов и монахинь предающимися эротическому разврату, производило на обоих дикое, удручающее впечатление.
Собранная дядюшкой Дэном коллекция гравюр восточной эротики оказалась в художественном отношении дешевкой и полным абсурдом с точки зрения человеческой анатомии. На одной наиболее яркой и дорогой по исполнению картинке монголка с тупой вытянутой физиономией и с какой-то кошмарной высоченной прической совокуплялась с шестеркой довольно упитанных, маловыразительных лицом гимнастов как бы в витрине магазина, уставленной ширмочками, цветами в горшках, шелками, бумажными веерами и фаянсовой посудой. Трое, искривившиеся в позах, явно для себя неудобных, одновременно пользовались тремя основными входами в плоть распутницы; двое клиентов постарше обслуживали даму вручную; шестому, карлику, пришлось довольствоваться ее корявой ступней. Шестеро других сластолюбцев в это время обрабатывали ее партнеров сзади, а еще один сумел внедриться ей под мышку. Дядюшка Дэн, терпеливо распутав взглядом весь этот клубок конечностей и жировых складок, прямо или косвенно связанный с сохранявшей полную невозмутимость дамочкой (на которой задержались кое-какие остатки одежд), обозначил карандашом стоимость этой картинки, подписав: «Гейша с тринадцатью любовниками». Ван, между тем, углядел и пятнадцатый пупок, выведенный щедрой рукой художника, однако анатомическое продолжение отыскать не сумел.
