К несчастью, а может, и к счастью, в этот самый момент Ада издала по-русски возглас крайней досады, завидев выруливающий на полянку открытый автомобиль стального цвета. Не успел тот затормозить, как в момент был окружен компанией из городка, которая теперь, поснимав пиджаки и жилеты, странным образом как бы даже разрослась. Прорываясь сквозь оцепление и не скрывая при этом негодования и презрения, юный Перси де Прэ, в сорочке с рюшами, в белых брюках, направился к шезлонгу, где сидела Марина. Ему последовало приглашение присоединиться к пирующим, невзирая на то что Ада пыталась остановить глупую мамашу предостерегающим взглядом или едва заметным покачиванием головы.
— Не смел надеяться… О, конечно, с большим удовольствием! — отвечал на приглашение Перси, после чего — именно, как бы вследствие того, — сей с виду забывчивый, на самом деле все рассчитавший бандит с вкрадчивыми манерами направился назад к своему автомобилю (у которого застрял кто-то из замешкавшихся зевак), откуда вынул лежавший на заднем сиденье букет роз на длинных стеблях.
— Стыдно признаться, я розы терпеть не могу! — сказала Ада, осторожно принимая букет.
Откупорили бутылку мускатного вина, выпили за здоровье Ады и Иды. «Беседа приняла всеобщий характер», как сказала бы Мопарнас.
Граф Перси де Прэ оборотился к Ивану Демьяновичу Вину:
— Говорят, вы любитель сверхъестественных поз!
Полувопрос прозвучал несколько насмешливо. Ван взглянул сквозь воздетый бокал на медовое солнце.
— В каком смысле?
— Ну, вспомним ваш трюк с хождением на руках! Одна из прислужниц вашей тетушки приходится сестрой нашей горничной, так что воссоединение этих двух сплетниц — дело крайне опасное (смеется). Предание гласит, что вы проделываете это с утра и до вечера, в каждом углу, с чем вас и поздравляю! (Кланяется.)
— Предание чересчур преувеличивает мои возможности, — отвечал Ван. — На самом деле я упражняюсь всего по нескольку минут вечерами да и то через день, правда, Ада? (Оборачивается, ища ее глазами.) Позвольте, граф, я налью вам еще музы-катику — каламбур жалок, зато мой.
— Ван, дорогой! — воскликнула Марина, с восторгом внимавшая живой и непринужденной болтовне двух симпатичных молодых людей, — Расскажи Перси, с каким успехом ты выступал в Лондоне. Жё тампри[287] (прошу тебя)!
— Извольте, — сказал Ван. — Сперва это был розыгрыш, не более, еще там, в Чузе, но потом…
— Ван! — пронзительно выкрикнула Ада. — Мне надо тебе кое-что сказать, поди сюда, Ван!
Дорн (перелистывая журнал, Тригорину): Тут месяца два назад была напечатана одна статья… письмо из Америки, и я хотел вас спросить, между прочим (берет Тригорина за талию и отводит к рампе)… так как я очень интересуюсь этим вопросом…
Ада стояла, прислонившись спиной к стволу дерева: красавица шпионка, вмиг отринув конспирацию.
— Хотела, между прочим, тебя попросить, Ван (переходя на шепот, гневный жест рукой) — прекрати, как идиот, строить из себя хозяина; он же в стельку пьян, неужто ты не видишь?
Экзекуция была прервана появлением дядюшки Дэна. За рулем он проявлял удивительную беспечность, что столь часто и, Бог знает, по какой причине, отличает езду многих угрюмых и скучных людей. Оголтело петляя меж сосен, он резко притормозил свой красный автомобильчик прямо перед Адой и вручил ей фантастический подарок — большую коробку мятных конфет: беленьких, розовеньких и, о Боже, зелененьких! И еще, сказал он, подмигнув, у него для нее аэрограмма.
Вскрыв, Ада обнаружила, что послание вовсе не ей и не из унылого Калугано, как она опасалась, а предназначалось матери и из места куда более веселого — Лос-Анджелеса. Марина заскользила взглядом по аэрограмме, и по лицу ее растекалось до неприличия восторженное девчоночье блаженство. С победным видом она протянула послание Ларивьер-Мопарнас, которая прочла его дважды, снисходительно-укоризненно качая головой. Тут Марина, едва не притопнув от восторга ногой, выкрикнула (пробулькала, прожурчала) своей невозмутимой дочери:
— Педро возвращается!
— И, надо полагать, до конца лета тут проторчит! — заметила Ада — и уселась на автомобильный плед, расстеленный поверх сухой, кишащей муравьями хвои играть в снап с Грегом и Люсетт.
