Процесс выколупывания занял почти полчаса. Вал, тихонько поминая неизвестных богов, аккуратно вырезал мои ступни из застывшего желеобразного плена. Наконец-то я смог вздохнуть с облегчением. Прихватив халат, уже собрался посетить ванну, когда меня остановил голос товарища:
— А где Брунька?
— А я что, должен знать? — делать мне больше нечего, как следить за всякими приставучими дамочками.
— Вы ведь вчера вместе из таверны ушли, — Вал сделал вид, что ему безразлично, чем я здесь ночью занимался, но глаза его выдали. В них светилось любопытство пополам с разочарованием. Видя мое ошарашенное лицо, куратор добил убогого. — В обнимочку!
Я затормозил. Голова змеи выползла из-за рога и зависла на уровне глаз.
— Ты это помнишь? — подозрительно поинтересовался я у качающейся змеиной головы.
— Как я могу это помнить, если ты не помнишь! — возмущенно зашипела та.
— А ты кто такая, собственно говоря? — вдруг у меня возник правомерный вопрос. (Удивительно, как он не появился раньше, что говорит о моем окончательном отупении).
— Сам же сказал, что я — твоя единственная извилина.
— Угу, и та — вмятина от кепки, — пробубнил я, пытаясь сконцентрировать взгляд на качающейся, словно маятник, голове.
— Я — твой ум. Мозг, так сказать.
— Ы?
— Ты меня вынес, — змеиная голова исчезла из поля зрения.
— Вынес мозг?
— Не густо у тебя мозгов, — хохотнул Вал, прислушивающийся к нашему разговору. — Медузу Горгону помнишь? Удивительной красоты была демоница. А уж если судить по количеству змей на голове — редчайшего ума женщина!
— Цыц! — мы со змейкой вызверились в сторону Вала одновременно. Товарищ примирительно поднял вверх руки и хвост. — И как твое имя? — поинтересовался я у своего вынесенного мозга.
— Я — это ты. А ты — это я! И имя мое Вася. Сейчас, например, я сам с собой беседую, разными голосами.
— Блин, бред какой-то, — не согласился я с собственным умом. — Будешь Белочкой!
— Мне понятен ход твоих рассуждений, — и змея, нет, все-таки змей, уполз куда-то за правый рог.
Тут меня осенила гениальная мысль.
— Слушай, а ты можешь переползать с головы на другие предметы и разить моих врагов?
— Меньше читай фантастики, — раздалось шипение из глубины шевелюры. — Мой хвост является продолжением серого вещества в твоей тупой башке.
Сей содержательный разговор полностью затмил в моей голове факт ухода с вечеринки в объятиях Брунилии, и я, пораженный вывертами собственной анатомии, потянул за ручку двери ванной, да так и застыл на пороге с открытым ртом и нервно дергающимся хвостом. Белочка высунулся из волос и шепеляво присвистнул:
— Потрясающее зрелище, друг! Просто офигенное! Вот и закончилось наше приключение. С тобой было весело, однако пришла пора прощаться! Но, может быть, хоть пощекочем ее перед смертью?
Вал протиснулся между мною и дверью и заглянул в ванную комнату.
— Это ты сделал? — уважительно поинтересовался он, рассматривая спеленованную обрывками одежды голую Брунилию, подвешенную за ноги над бассейном, в котором плавало некое небольшое пиявкообразное чудовище. Через равные промежутки времени лента, на которой висела суккуба, с легким шипением опускалась вниз.
Увидев нас, девушка выпучила глаза и замычала через кляп явно что-то нелицеприятное. Мне показалось, что лично меня она обещала убить особенно изощренно.
— Будешь развязывать? — прошипел змей. — Я бы на твоем месте оставил все как есть. Нет демона — нет проблемы.
— Вал? — я перевел взгляд на друга.
— Закроем двери и сделаем вид, что нас здесь не было. Пока вернемся с практики, самик ее переварит, даже следов не останется.
— Самик — это то, что плавает в воде? — уточнил я на всякий случай, старательно делая вид, что мы в комнате одни. Вал кивнул. Я перевел взгляд на суккубу, в ее глазах плескался ужас. — Помоги мне ее снять, — я знал, что пожалею об этом через три минуты, но не мог поступить иначе. Чтобы там ни говорили мне окружающие, а она мне нравилась.
Пожалел я о своем благородстве уже через секунду после того, как Брунилия укуталась в мой халат. Оглушительная затрещина была просто легким поглаживанием на фоне получасовой тирады о моем моральном облике. Я узнал о себе очень много нового, а уж о способах, которыми мне советовали предаться разврату в компаниях не только демонов, но и других существ, половина из которых была мне неизвестна, уж и говорить нечего! Я только жалел, что нельзя законспектировать! Потом продал бы сценаристам порно-фильмов для особо гнусных извращенцев.
