* * *
— Адам! Зачем ты себя ранил?! Для чего ты это сделал?!
— Я говорил тебе, что я не… — Адам давился собственной кровью. — Не хороший…парень…
— Зачем ты это сделал… — Ава осторожно облокотила парня о свои колени, и заплакала. — Зачем… почему ты выбрал такое ужасное место, Адам? Почему мы не поехали в твой дом? На этом складе можно…
— Не хотел… уходи, Ава…
— Я не оставлю тебя! — заорала рыжая. Ее голос отразился от стен. — Адам, я тебя не брошу! У тебя нет никого, кто бы позаботился о тебе, никто даже не знает, что ты здесь. Тебе нужно в больницу? Ты сможешь вылечиться сам? Ты умеешь заживлять раны?
Адам закашлялся. Почему он все еще не умер?
«Эта особая рана, Ава, не закроется сама по себе. Я не смогу залечить ее сам. И я не хочу ее залечивать».
— Почему ты позвал меня? Почему позвал меня, зная, что умрешь? Чтобы я смотрела, как убиваешь сам себя? Ты ведь уже отверг меня, этого достаточно, я все поняла! — Ава заревела во весь голос. Ее тело сотрясалось так, что парню казалось, что он лежит на массажной кровати.
«Может, я не умираю из-за этого рева?».
Раньше Клинок никогда не давал сбоев.
— Я… — Адам уже шептал. Кровь хлестала из открытой раны так, что он иссушался на глазах. — Я позвал тебя, потому что мне было страшно… умирать одному.
Но бояться больше не нужно. Адам не один. С ним есть тот, кто по-прежнему любит его.
21 апреля, 1987 год
Когда Адам очнулся в больнице, он не сразу сообразил, что с ним произошло, и где он теперь находится, но потом, он вспомнил все: то, что случилось с Надеждой, потом, как они с ней спали на вокзале, и последнее… как кто-то ранил его ножом. Адам сосредоточился на ощущениях, но никакой боли не почувствовал. Осмотрел взглядом палату: никого. Где Надежда?
— Простите? — позвал Адам. Его голос был словно у человека, что пережил смерть, хотя если подумать, это действительно так и было. Через минуту пришла медсестра с подносом с лекарствами. Она не сразу заметила, что Адам очнулся, лишь после того, как он спросил, где его сестра.
— О, дорогой, ты проснулся. Это была тяжелая операция. — Женщина сунула ему градусник, проверила температуру. — Это был первый случай за всю мою практику, когда сердце пациента остановилось на операционном столе…
— Где Надежда? — повторил Адам. Им начинало овладевать беспокойство. За окнами больницы, весеннее солнце уже проснулось, призрачными лучами, согревая землю. Сколько часов он был без сознания?
— Твоя сестра? — продолжала щебетать медсестра, — она с мамой.
Адам словно окаменел. Его сердце сжалось.
— С Адель?
— Да. — Медсестра поправила капельницу. — Адель Росс. Она забрала Надежду домой.
— Я должен идти! — Адам стремительно встал с больничной койки.
— Ты не можешь уйти. Тебя должен выписать врач. А мистера Даррелла нет в больнице.
— Очень жаль, — ничуть не сожалея пробормотал Адам. Он ощущал небольшую слабость, но это ничто, по сравнению с обуревающими его чувствами страха, и волнения. — Я должен идти, моя сестра в опасности.
— Адам, ты должен вернуться, пока я не позвала санитаров. — Медсестра железной хваткой вцепилась в плечо парня, заставляя присесть на кровать. — Ты пережил очень сложную операцию, твоя рана может открыться, если ты будешь нервничать.
— Я не буду нервничать, если увижу свою сестру.
— Надежда сейчас в безопасности со своей матерью, — строго повторила женщина, — а вот ты должен будешь ответить на несколько очень важных вопросов, например, что ты делал ночью на вокзале, и из-за чего случилась драка.
Голова Адама пошла кругом. Что же ему делать?
— Я должна позвонить главному врачу, и сказать, что ты пришел в себя. С тобой хотят побеседовать из полиции, поэтому я должна позвонить, и в участок, чтобы у тебя взяли показания.
Медсестра ушла, а Адам продолжал сидеть. Его ладони вспотели, и он вытер их об ужасные пижамные штаны, что были на нем. Он встал, выдернул иголку от капельницы из руки, и быстро обследовал палату.
Что ж, он может просто прикинуться больным, прогуливающимся по территории больницы. Это довольно разумное решение. С колотящимся сердцем, на ватных ногах он вышел из палаты, и быстро пошел по коридору. Ему тут же стало дурно от запаха больницы: пациентов, лекарств, хлорки. Ободранная краска на стенах, высокие деревянные скрипучие двери, побитые ступени, все это почему-то говорило Адаму о безысходности. Как больные могут вылечиться в таком месте? Благо он находится не в корпусе для сумасшедших, о котором ему в детстве каждый день напоминала Адель: «Если ты будешь шуметь, маленькая тварь, я запру тебя с точно такими же сумасшедшими в Карцере Смерти». После тех слов, Адам возненавидел больницу, и старался не попадать сюда. Особенно после того, как Адель сама провела там несколько месяцев, после первой попытки самоубийства, а Адаму пришлось жить все это время у ныне покойной сумасшедшей бабушки — мамы Адель. Она каждый день говорила о том, что Адель не должна была оставлять этого выродка, а уничтожить сразу же, как его «поганый папаша», изнасиловал ее дочь.
