— Аура… что тебе сказал Лиам? — наконец спросил он. Я посмотрела в потолок, закрыла глаза. Я вспомнила то, что сказал Лиам. В Кристине моя душа. В ней та темная часть, которая нужна мне, чтобы выжить. А Кристине нужно избавиться от нее, чтобы выжить самой.
Я медленно вздохнула, и Экейн наклонился ко мне, приготовляясь слушать.
— Я хочу свою душу назад.
Я посмотрела на Рэна, когда он ничего не ответил. Он не двигался, словно мои слова повергли его в шок. Я повторила:
— Я хочу назад свою душу, Рэн. — Как все же приятно называть его по имени. Его имя нравится мне. Он нравится мне.
— Нет, — категорично заявил он. Как я могу справиться с его упрямством, и нежеланием выслушать мои слова?
Я вздохнула. Снова эти ужасные хрипы в моем горле. За неделю я превратилась в развалюху. В самоубийцу.
Я перевела взгляд на Рэна, и осторожно взяла его за руку. Его пальцы сдавили мои, и я с усилием прошептала:
— Ты должен сделать это… — Чтобы спасти жизнь Кристине. Она много сделала для меня. Если Орден Света причинит ей боль, я буду виновна в этом.
— Нет, — повторил Экейн. Его глаза расширились от ужаса. Казалось, он даже не слышал меня. Почему он так упрям?
— Я умру, если ты не сделаешь этого, — настаивала я. Экейн был непробиваем:
— Мне придется убить тебя, если ты вернешь свою душу.
— Почему?
— Ты слишком слаба, чтобы сопротивляться этой тьме. Она овладеет тобой, и чтобы остановить ее, мне придется убить тебя.
— Кристина…борется с ней? — спросила я. Если она смогла, то, наверное, и я тоже смогу это сделать.
— Нет.
Что значит, нет? Она поглотила ее? Может поэтому Кристина ушла в Орден Света, — чтобы они ее вовремя остановили?
Рэн провел ладонью по моей голове, убрал волосы. Затем наклонился, и прильнул губами к моему лбу. Я чувствовала напряжение, исходящее от него, и я чувствовала, что он боится.
— Я солгал, — прошептал он. — В Кристине нет твоей души. Я не мог осквернить ее тело этой тьмой.
— Почему? — выдохнула я. Мне хотелось спросить больше. Вопросы так и копились во мне, наталкиваясь друг на друга. Но Экейн не хотел отвечать на них. — Рэн? — прошептала я. У меня возникло это плохое предчувствие, которое возникало всегда в его присутствии. Почему же он всегда все от меня скрывает? Это невыносимо, и обидно. Почему он не может мне довериться?
— Аура, пожалуйста, не проси меня… я не могу это сделать. Ты была слаба уже тогда. Теперь ты почти разрушена. Если в тебе появится еще и та тьма, от которой ты избавилась с таким трудом, она тебя полностью поглотит. Ты станешь зависимой. Ты будешь уже не с нами. Мне придется тебя убить. Мне придется сделать это, иначе умрут сотни людей. Это уже будешь не ты. Я не могу этого сделать… не могу.
— Я должна помочь Кристине… — я с трудом повернулась к Экейну, и провела рукой по его лицу, по гладкой щеке, чтобы он посмотрел на меня. Он склонил голову:
— Ей не нужна твоя помощь. В ней нет твоей души. Я не смог сделать это. — На мои глаза навернулись слезы. Ему, должно быть сложно, говорить эти вещи. Но я все равно не понимаю… я путаюсь в том, что он говорит. Не улавливаю смысла.
— Почему… именно Кристина…
Его глаза — угасающие звезды.
— Почему… Кристина?..
Почему ты всем солгал о том, что в ней моя душа?
Он больше не мог сдерживаться, и увиливать от ответа, поняла я. Он зажмурился. Открыл глаза, и сказал:
— Она беременна.
Его слова повергли меня в шок.
Что?! Кристина беременна?! Как такое возможно?! ЧТО?!
ЧТО?!
Это просто не укладывалось в моей голове.
— Это Лиам?..
— Да. Я мог по-прежнему влиять на судьбу Кристины, и прежде чем спуститься на землю, я уже знал, как поступить. Тьме всегда должно быть противостояние. Я нашел его в Кристине, потому что она твоя сестра, она дочь Изабелль. Поэтому я выбрал ее, для Сына Небес. Вы с Кристиной как две стороны одной медали, равны, поэтому я не мог загрязнить ее тьмой. Мне пришлось сказать, что в ней твоя душа, чтобы бы Падшие не следили за ней, чтобы не узнали, что она будет матерью следующего ребенка, который принесет в этот мир Свет. Они бы убили ее.
О Боже… О Боже…
Как такое возможно?
Из моих глаз хлынули слезы. Все настолько кажется очевидным, что мое сердце сжалось от боли, и от обиды, за то, что все бросаются на Рэна, словно он виновен во всех смертных грехах. На самом деле, они все забыли, какую ответственность они возложили на него.
