– Ладно, – говорю. – Ты меня не услышал, теперь это твой риск.
Откидываю в сторону полу куртки, Тим вытаскивает из моей кобуры пистолет. Он не боится, что я ношу второй ствол. На Земле все покупается и продаётся, особенно женщины и секреты, но достать там оружие нельзя. Его изъяли тотально, выковыряли отовсюду, а у военных и полиции оно посчитано и, не дай бог, хоть патрон куда-то запропастится – всех накажут.
– А теперь, когда вы меня больше не боитесь – встали и пошли в трюм. Есть идея. Надо посмотреть, что видела машина.
– Опять пищит… – бормочет Дана, не поднимая глаз. Зацепил я её.
– Ну вот встали и пошли!
Послушно встают и идут. Борисыч озабоченно пыхтит, Дана, похоже, мучается совестью, Тим старается всех держать в поле зрения. Спасибо, пистолет убрал. Чисто из уважения к Борисычу, думаю. А то бы он сейчас напоказ всех боялся – ведь я его тоже слегка зацепил.
Маша грустит в трюме, вид у неё какой-то унылый, не боевой. Мне тоже сейчас тухло, подруга. Мне уже шестой год так. И едва-едва пытаюсь стать человеком, тут же другие человеки ставят твоего хозяина на подобающее ему место. Тухлое.
Я знаю, что искать, вывожу картинку на монитор в два движения. Ну вот она, запись – водитель прыгает навстречу прелестной девушке, хватает её в охапку, что-то говорит, валит наземь… Стоп. Повтор. Увеличение. Есть.
Очень хочется выругаться в полный голос.
Это делает за меня Борисыч, который плюхнулся на правое сиденье.
Вылезаю из машины, делаю приглашающий жест:
– Садись, Тим, изучай.
Он садится, Борисыч даёт повтор, теперь ругаются оба. Тим скорее восхищённо, чем зло. Да, красивая работа.
А я чувствую, как мягкие ласковые пальцы задирают на мне сзади куртку и суют за пояс нечто увесистое, железное, приятно гладкое и довольно-таки большое. Рукоятью вправо. Дана помнит, что я правша.
Надеюсь, патрон уже в патроннике, иначе зачем это всё.
Тим с Борисычем выбираются из машины, а я лезу в карман и отлепляю «жучка». Он всё-таки покрупнее булавочной головки.
Очень ловкую девочку я обнял. И отважную. Первая злость уже отошла, сейчас ничего к ней не чувствую, кроме восхищения мастерством и смелостью. А ещё было очень приятно обнять её. Когда победим, надо постараться эту красотку найти и перевербовать. Себе заберу, а там посмотрим. Ничего себе напророчил: «Жениться хотел, а вы всё испортили, подрывники хреновы».
Надеюсь, я ей понравлюсь.
– Не рискнула бы она посадить «жучка» на машину, – говорю. – Не было гарантий, что мы запрыгнем прямо в трюм. Зачем нам лишний вес, обычно транспорт бросают. Значит, милая девочка нацелилась чётко на меня. И точно знала, что я заслоню её собой от взрыва…
– Дай посмотреть, – Дана забирает «жучка» и подносит к глазам.
– Ну так что же, Борисборисыч, дорогой ты мой?
– Что же? – тупо переспрашивает Борисыч.
– Тебе не кажется, что милая девочка знала слишком много и о плане операции, и, главное, о том, что я такое? Очень мало на свете мужчин, способных поставить жизнь и судьбу на карту ради незнакомой бабы. Но за рулём сидел именно такой придурок! – начинаю легонько повышать голос.
– Не может он сам так мощно излучать… – бормочет Дана, разглядывая «жучка» пристально, словно у неё в глазу микроскоп.
– Ты… Ты с ума сошёл, Алекс? – спрашивает Борисыч проникновенно.
Старый перец не готов играть со мной враспасовку, он действительно обескуражен. Ладно, чёрт с ним.
– …И ладно бы моя судьба, моя жизнь, твоя и Тима – судьба целого народа, судьба нашей корпорации, судьба Земли, в конце концов! Самый ответственный момент! – уже почти кричу. – Кто мог выйти из машины? Только я! Кто мог знать, что я такой идиот? А?!
Тим переводит озадаченный взгляд с меня на Борисыча и обратно. Думай, мальчик. Думай.
У Борисыча, впрочем, тоже взгляд – так себе. Молчи тогда, за умного сойдёшь.
– Даже если меня раскрыли, если точно установили личность – тем хуже, я ведь сволочь знаменитая, во мне ничего человеческого нет, я – военный преступник и таких девочек пачками уговаривал идти с гранатомётами на танки! И я – разжалованный офицер, изгнанник, выброшенный из родной корпорации на хрен, которому надо либо сдохнуть, либо вернуться домой с победой!
