Лона разобрала слово «Мулен Руж». Все понятно, несмотря на ее ухищрения ее принимают за ту, за кого и она приняла бы себя на их месте. За слишком умную и опытную кокотку. Лона, внутренне глубоко оскорбилась. Да как вы только посмели так подумать о ней.
Она собиралась попросить у них воды, свою, она до их приближения выпила и даже не почувствовала, что пила. Почти полный галлон ушел в нее, как в песок.
Слышно было, как жидкость плескалась в новых бурдюках. Но после этого оскорбительного намека, планы у нее резко поменялись. Она равнодушно отвернулась в сторону, давая понять, что аудиенция на лоне природы посреди Африки окончена. Бородач, внимательно выслушавший своих советников-погонщиков, видимо тоже склонился к их мнению.
– Я чем-нибудь могу вам помочь мадам?
– Можете!
– Чем?
– Да, вы можете оказать мне неоценимую услугу. – глядя ему прямо в глаза, подтвердила Лона. Бородач вежливо предложил:
– Водой?… Верблюда вам и компас подарить?…Или вызвать спасателей?… Это я запросто могу сделать, у меня есть спутниковая связь. Через три часа здесь будет вертолет.
Лона насмешливо ответила:
– Верблюда не надо, он у вас дороже Мерседеса стоит. И вертолет вызывать не надо. Я, наоборот, хотела просить вас об одолжении, никому не рассказывать о нашей встрече. Особенно если, вас достанут каким-либо образом с самолета. А помочь вы мне можете…
Бородач предупредительно смотрел на Лону, в то время как его спутники, не очень скрывая, выказывали ей полное презрение.
– Обед мне не на чем разогреть! Костер не могу развести.
Бородач дал указание сопровождающим и один из них нехотя достал из переметной сумы небольшую, газовую плитку-горелку. Бородач сам ее передал Лоне.
– Пожалуйста.
– Спасибо!
Теперь мужчины с интересом смотрели на Лону. Что собственно будет на огне разогревать эта красотка? Перед нею валялся тощий, претощий рюкзак, и пустая пластиковая бутылка из-под воды. Ну, как после этого убедить господ путешествующих, что мадам не специально их поджидала на распутье. Нет у разума таких доводов. Все подстроено и примитивно, и по высшему классу. Мужчина не сможет не оказать женщине помощь и бросить ее посреди пустыни. Тем более если еще женщина такая красивая и имеет такие роскошные формы.
Лона видела, как бородач уже поплыл. Но, это же самое видели не хуже ее, и его спутники. Интересно, кто они? Нанятые проводники или бедные друзья-товарищи детства? Друзья-товарищи детства и юности более ревнивы, подумала она. Они ее могут посчитать претенденткой на тот кусок несметного приятельского добра, от которого и они хотят урвать свою небольшую часть. Кто его знает, сколько времени они уговаривали этого лоха в белом тюрбане, чтобы он согласился на путешествие через пустыню. А тут эта молодая мадам трясет перед ним роскошными, мраморными телесами.
– Я шейх Мансур! – представился бородач. Он явно, в отличие от своих спутников не хотел уходить от Лоны.
– А я баронесса Лона Штерн! – насмешливо ответила Лона.
Великосветский разговор не клеился посреди пустыни. Он, может быть и пошел бы в другом русле, не будь у Лоны двух тайных противников. Один из них, как поняла Лона, на замечание шейха, что не мешало бы подождать, пока девица изготовит свой обед, а потом забрать свое имущество, чай оно собственное, вытащил из переметной сумы еще одну точно такую же плитку-горелку.
– Мы держим путь дальше на Восток! – сказал шейх. – Можете к нам присоединиться!
По всем законам логики, и формальной и диалектической, Лона должна была начать набиваться им в спутники. Не оставаться же умирать от жажды посреди пустыни. Все трое мужчин отлично видели, что у нее нет воды. Воды то хоть она попросит? Не попросила она воды, из принципа.
– Пусть вам в пути в спину дует ветер удачи. Счастливый путь!
Оба погонщика стали поднимать улегшихся верблюдов. На второго подсадили шейха Мансура, покорителя Сахары, на двух других вскочили сами. Четвертый нагруженный поклажей, так и не ложился. Как только караван тронулся в путь, и все три головы повернулись в сторону Лоны, она зажгла газовую, походную плитку, достала из рюкзака умерщвленного ужа и, держа его за хвост, стала поджаривать на огне. Шейх Мансур чуть не упал с верблюда, да и двое других повывихивали шейные позвонки. Послышались гортанные выкрики. Один был соболезнующий, а два возмущенных.
