Абрам Ганнибал - страница 12
Всем известен эпизод чтения лицеистом Пушкиным «Воспоминаний в Царском Селе» на публичном экзамене 8 января 1815 года, вызвавшего восторг всех присутствовавших. Министр народного просвещения граф А. К. Разумовский в тот же день устроил торжественный обед. Отец поэта получил на него приглашение. За обедом граф Алексей Кириллович, обращаясь к С. Л. Пушкину, заметил: «Я бы желал, однако же, образовать сына вашего к прозе». — «Оставьте его поэтом!» — пророчески и с необыкновенным жаром возразил Державин»[57]. Что-то почувствовал Разумовский, не просто же так он это сказал… Девятнадцатый по ранжировке лицейских преподавателей, Александр Сергеевич уже тогда писал гениальные стихи.
В лицейские годы Пушкин при каждом удобном случае посещал Николая Михайловича Карамзина (1766–1826), писателя, основоположника русского литературного языка, мыслителя и историка. После переезда в Петербург нередко в теплые месяцы Карамзин с семьей жил в Царском Селе. Летом 1816 года юный Александр особенно много времени проводил в беседах с Николаем Михайловичем. Как раз в это время начала выходить его «История государства Российского», воспламенившая в русском обществе страсть к отечественной истории. В 1816–1824 годах увидели свет все двенадцать томов, почти сразу же издание пришлось повторить. В истории русской культуры нет иного примера столь трепетного ожидания читающей публикой каждой следующей книги. Пушкин сделался свидетелем небывалого и неповторимого успеха серьезного исторического исследования. Труд этот пробуждал интерес не только к истории, но и к углубленному, вдумчивому чтению вообще, к формированию фамильных библиотек. Триумф Карамзина кроется в его таланте литератора, философском складе ума, глубочайшем знании истории, трудолюбии и упорстве, личной порядочности, в появлении подготовленной Татищевым, Щербатовым и Новиковым публики, предвкушавшей приобретение давно желаемых знаний. Прочитав первый том, Толстой-Американец воскликнул: «Оказывается, у меня есть Отечество!» Н. М. Карамзин добился того, что не удалось ни одному русскому историку ни до него, ни после.
«Это было в феврале 1818 года, — писал А. С. Пушкин. — Первые восемь томов «Русской истории» Карамзина вышли в свет. Я прочел их в моей постели с жадностию и со вниманием. Появление сей книги (так и быть надлежало) наделало много шуму и произвело сильнейшее впечатление, 3000 экземпляров разошлось в один месяц (чего никак не ожидал сам Карамзин) — пример единственный в нашей земле. Все, даже светские женщины, бросились читать Историю своего Отечества, дотоле неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка — Колумбом»[58]. Мы привели отрывок из неоконченных воспоминаний о Карамзине, пушкинисты датируют его 1826 годом. Далее там же Пушкин написал: «Повторяю, что История Государства Российского есть не только создание великого писателя, но и подвиг честного человека»[59].
Лучшего наставника для юного Пушкина не отыскалось бы во всем мире. В молодые годы он во многом не соглашался с Карамзиным, но чтил его безмерно, он очень рано понял, сколь велик этот человек. Александр Сергеевич открыто возражал против главенствующей идеи, заложенной автором в «Истории государства Российского», — «история народа принадлежит царю», и тем не менее называл его труд подвигом[60]. Карамзиным восхищались, но и жестоко критиковали с разных сторон[61].
Как определить отношение Карамзина к Пушкину? Очень уж они были разные. Историк знал мощь зревшего таланта поэта, не одобрял многие его поступки, не раз хлопотал за него перед Александром I, пытаясь облегчить вполне заслуженное наказание
