— Я думал, ты уже в Лондоне!
— Я обещала тебе заложить первый камень и сдержу слово!
— Не нужно. Я от тебя этого не жду. Как я уже сказал, после того… после этой ночи ты мне ничего не должна.
Она пожала плечами:
— Я обещала. И во всяком случае, несколько дней все равно ничего не меняют.
Он хотел возразить, но сказал другое:
— Тогда я поехал обедать.
— В этом нет нужды. Мы достаточно взрослые люди, чтобы пообедать вместе.
— Я не думал, что ты… при виде меня ты должна…
— Пожалуйста, — перебила она, — давай не будем об этом говорить. Обед в семь.
— Я приду.
Сидя за столом напротив него, Стелла прилагала массу усилий, поддерживая разговор, но Мэтью отвечал односложно, избегая смотреть на нее, и Стелла в конце концов замолчала. Интересно, кого он больше ненавидел, себя или ее? Отлично сознавая, о чем она может думать, Мэтью оттолкнул от себя тарелку и резко поднялся:
— Кажется, я не так искушен в житейских делах, как ты. На твоем месте я вообще не стал бы разговаривать!
Стелла медленно опустила вилку, обдумывая ответ:
— Ну разве ты не старомоден? Мы Женаты, знаешь ли, и при нормальном развитии событий…
— С нами не все нормально! Вдобавок ты не можешь притворяться, что прошлой ночи не было!
Она посмотрела в сторону, с еще большей осторожностью подбирая слова:
— Я не защищалась.
— Знаю, — с трудом произнес Мэтью, — и от этого еще хуже. Я весь день ни о чем больше думать не мог. Как ты неожиданно сдалась… как ты… Но за это я ненавижу себя еще сильнее! — Он поднял ладони и с отвращением разглядывал их. — Я заставил тебя… и ты сдалась.
— Я… я… — Сумбур в словах, сумбур в мыслях; ответ замер у нее на языке, и Стелла безмолвно смотрела, как Мэтью стремительно идет к двери.
— Я уезжаю. Я не могу больше.
Уставившись на остатки еды, Стелла решила, что ей лучше всего немедленно вернуться в Лондон. Все, чего она добилась, оставшись здесь, — это заставить Мэтью чувствовать себя более виноватым, чем он был. Не дожидаясь Элси, Стелла собрала тарелки и отнесла их на кухню.
— Не беспокойтесь насчет сервировки десерта, мистер Мэтью опять уехал.
— A вам?
Стелла с усилием ответила:
— Да, конечно. Большую порцию, Элси. Я голодна.
На следующий день Джесс вернулась из Клиторпа. Кажется, перемены пошли ей на пользу, она стала дружелюбнее, чем обычно.
— Я готовлюсь к завтрашней церемонии, — сообщила она за чаем. — Что вы наденете?
— Костюм или платье и пальто… посмотрю по погоде.
— Надеюсь, она будет хорошей. Вы лучше выглядите в костюме. — Джесс попросила у Элси вторую чашку. — Элси сказала, что опять приезжал ваш друг. Ему, должно быть, понравился Лидс.
— Он ехал на север на похороны дяди.
— О! И много дядя ему оставил?
Прямой вопрос требовал прямого ответа:
— По сути дела, он получил наследство.
— Ну надо же! Жаль, что этого не случилось раньше. У него было бы больше шансов с вами.
— Ради бога, давайте не будем ссориться. В конце концов, мы можем вести себя вежливо, пока я не уеду.
— Вы слишком торопитесь обижаться! Я не хотела рассердить вас!
— Значит, вы впервые сделали это нечаянно.
Джесс возмутилась:
— Ваш язык стал еще острее, пока меня не было. Можно спросить, когда вы собираетесь?
— Послезавтра.
— В таком случае нам не долго придется стараться.
Джесс вышла, а Стелла подошла к пианино, но через несколько минут закрыла крышку и уронила руки на колени. Что будет с «Грей Уоллс», когда она уедет? Обидно сознавать, что после ее отъезда все здесь пойдет так же, как прежде. Мэтью забудет о ней быстрее, чем она о нем… потому что не захочет помнить. Но грустными раздумьями делу не поможешь, и Стелла, вздохнув, побрела в сад. Может быть, там найдется для нее какое-нибудь занятие.
На следующий день была типичная для поздней весны погода. Неяркое солнце освещало сад. Мэтью явился домой к раннему завтраку, и в два часа они уже усаживались в машину, чтобы ехать к месту будущей фабрики. Он сам вел машину. Стрелка спидометра ползла все выше и выше, пока Джесс не заметила строго, что если он хочет попасть под суд, то выбрал для этого правильный путь.
Стелла понимала, что Мэтью нервничает и с нетерпением ждет конца церемонии.
