— Да, любимая? — Он протянул к ней руки, но Стелла отшатнулась.
— Нет, Мэтью, нет! Я… мне очень жаль, что вы сказали то, что сказали. Вы мне нравитесь, я рада бывать с вами… но я не могу выйти за вас замуж.
— Если вы думаете, что прошлый вечер…
— Прошлый вечер ничего не значит. Просто я не люблю вас.
— Вы в кого-то влюблены? В Чарльза?
— Он не в состоянии жениться, — уклонилась от прямого ответа она.
— Вы его любите? — повторил он.
Стелла замялась. Если она твердо скажет «да», Мэтью не повторит своего предложения. Но он был честен с ней, слишком честен, чтобы лгать ему.
— Я его очень люблю, — призналась она наконец. — Наши семьи дружат много лет, но в наших чувствах друг к другу никогда не было страсти.
— Я не смог бы знать вас долгое время и не загореться страстью, — сухо произнес Мэтью.
Она вспыхнула:
— Я не знала, что вы так впечатлительны.
— Я — нет. За исключением тех случаев, когда вы огорчены. — Он схватил ее за плечи. — Ох, Стелла, разве вы не знаете, как вы прекрасны? Эти темные глаза и мягкие волосы и эти холодные, упрямо сжатые губы, которые вовсе не становятся холоднее, когда их целуют.
— Мэтью, не надо! Вы сами себе выдумали меня.
— Нет. Я знаю вас лучше, чем вы сами себя знаете. Не отворачивайтесь от меня, девочка. Мы могли бы великолепно жить вместе. Я помог бы вашему брату и сделал бы все, чтобы вы были счастливы. Я люблю вас, Стелла. И я не приму «нет» в качестве ответа.
— Вы должны! — Она вырвалась из его рук и встала. — Я не могу выйти за вас замуж. Я не люблю вас.
— Вы не даете себе шанса. Вы боитесь меня.
С внезапностью, удивившей ее, Мэтью поднялся, снова крепко обнял ее и прижался губами к ее губам, прежде чем она успела запротестовать. Но даже в страстном порыве он был нежен, его губы, мягкие и теплые, чутко ласкали ее, смягчая все страхи.
— Видите? — хрипло спросил Мэтью, медленно отпуская ее. — Если вы можете перестать меня бояться… если вы можете позволить себе … — Он взял ее за руку и притянул к себе. — Я намерен просить вас еще раз, Стелла. Не сейчас, не смотрите так испуганно, но немного погодя. А пока я… благодарю вас за это!
Стелла обнаружила, что забыть Мэтью удивительно трудно. В течение нескольких следующих недель она часто виделась с Чарльзом и находила его невыносимо скучным по сравнению с Мэтью. Ее удивляло, что Чарльз то ли был не способен к страсти, то ли просто привычно подавлял ее.
Наступило Рождество и прошло. Стелла досадовала, что от Мэтью нет ни слова, даже открытки. Хотя она и отказалась выйти за него замуж, было обидно, что он не являлся, чтобы снова предложить ей брак, даже не потрудился вспомнить о ней на Рождество. Такова его любовь при всех торжественных заявлениях!
Приближался январь, и Чарльз нашел Адриану работу в Сити. Сначала миссис Перси испугалась, что Адриан может их покинуть, но все мало-помалу устроилось, и через несколько недель он объявил им, что получил повышение. И в самом деле он стал так сорить деньгами, что Стелла запротестовала.
— Я не хочу, чтобы ты покупал мне такие вещи, — заявила она, с отчаянием глядя на тончайшее нижнее белье, его самое последнее и самое экстравагантное подношение. — Ты должен экономить свои деньги, а не тратить их на меня.
— Там, откуда они появляются, их слишком много, — радостно сообщил юноша, — и мне нравится покупать тебе всякие вещи. И тебе, и ма нелегко они давались, а раз я могу это для вас сделать, я — с радостью.
— Мы были бы счастливее, если бы ты их экономил, — упорствовала Стелла. — Если бы у тебя набрался кое-какой капитал, ты мог бы заниматься музыкой.
— Забудь о ней, — резко ответил брат, — теперь я — рабочий парень. На первой ступеньке лестницы и весь устремленный ввысь.
— Не слишком стремись, — не удержалась она, — а то свалишься!
— У меня всегда есть ты, чтобы залечить царапины! — Он взъерошил сестре волосы. — Не суетись, Стел. Я не мальчик.
Но Стелле нелегко было успокоиться. Хуже всего было то, что за последние несколько месяцев Адриан очень изменился. Его галстуки стали слишком кричащими, волосы слишком длинными, а словечки, которые он употреблял, становились все более и более развязными — словарь людей, в кругу которых он теперь находился.
