Но после того злосчастного рождественского поцелуя она теряет в его присутствии душевное равновесие. Она вдруг вспоминает то, о чем не должна помнить. Сдается ей, что и с ним происходит то же самое. Иногда его выдают глаза…
Собравшись с духом, она шагнула через порог офиса. Письменный стол был покрыт салфетками, на бумажных тарелках была разложена жареная картошка и завернутые в бумагу сэндвичи. Салат и фрукты дополняли трапезу. С одной стороны к столу было придвинуто кресло, с противоположной — на стуле сидел Ник.
— Как приятно, — пробормотала она. — Привет, Ник. Дуги сказал, что это тебя надо благодарить за ужин.
— Ничего особенного, но я подумал, что неплохо было бы поужинать в компании.
Он что, считает, она жить не может без его общества? Стефани села и расправила на коленях салфетку. Положив себе на тарелку салата, она сказала:
— А я думала, что все потенциальные женихи ходят по пятницам отметиться в «Медвежий зуб».
— Я иногда там бываю. Люблю потанцевать, — заметил он, удивившись ее саркастическому тону.
Они танцевали на Рождество, и он слишком крепко ее прижимал. Она до сих пор не может забыть, как от его близости у нее кружилась голова и становились ватными колени.
— Это я помню, — сказала Стефани с напускным весельем. Она поспешно схватила вилку и стала тыкать ею в салат, боясь ляпнуть что-нибудь такое, о чем потом пожалеет. Почему ей все время хочется защищаться, будто между ними постоянно идет какая-то непонятная борьба?
— А нельзя мне сегодня купить бутсы? — вмешался Дуги.
— Многие ребята играют в кедах. — Ник придвинул Стефани лист бумаги. — Подпиши, пожалуйста.
Стефани подписала разрешение и вспомнила, что она собиралась купить Дуги новые кроссовки. Достав из сумочки кредитную карточку, она сказала:
— Купи себе пару кроссовок, а то твои тебе уже малы. Ну, и бутсы, конечно.
— Здорово!
Ник и Дуги ели, переговариваясь, а Стефани смотрела то на одного, то на другого, поражаясь тому, как быстро они нашли общий язык. Они говорили о предстоящей игре и о шансах своей команды на победу.
— Шансов мало. — Ник покачал головой. — Эти «Кабаны» сейчас что твой динамит. У них в команде много взрослых ребят, но на будущий год многие игроки перейдут в высшую лигу и им придется набирать новеньких.
Дуги внимал так, словно каждое сказанное Ником слово было покрыто золотом. Точно так он когда-то слушал своего отца. А теперь ему неприятно даже упоминание о Клее.
Она вздохнула.
Глаза цвета горького шоколада на мгновение задержались на ее лице. Этот его взгляд всегда приводил ее в замешательство. Вот и сейчас она вспыхнула и опустила глаза.
— Можно, я пойду? — уже встав, спросил Дуги.
Она кивнула. Он схватил кредитную карточку и умчался. Они с Ником остались одни, и она не знала, что сказать.
— У Дуги хорошие природные данные, из него получится неплохой игрок, — Ник сделал попытку нарушить молчание.
Остатки импровизированного ужина напомнили Стефани о свиданиях давно минувших лет. Тогда она была молода и влюблена в этого человека.
А сейчас? Мудро ли она поступает, что остается с ним наедине?
— Когда-то мы могли говорить часами напролет, — задумчиво сказал Ник, и она удивилась, насколько совпали их мысли.
Как ни отгораживайся, а прошлое всегда пытается вторгнуться в будущее. Стефани даже испытала чувство вины — она думает о Нике, а следует думать о сыне.
Как он был оживлен во время ужина! Полдня с Ником — и ее ребенка словно подменили.
Дуги растет. Ник обратил на это ее внимание, но он не предупредил, что сын с возрастом станет от нее отдаляться. Когда они ужинали, Дуги повторял все за Ником, например вытирал губы салфеткой и безропотно ел салат — потому что так делал Ник.
Это ее пугало. После смерти мужа она старалась, чтобы все было как при нем. Она всегда помнила о том, как разладилась ее собственная жизнь, когда мать заявила, что выполнила свой долг, а теперь будет жить для себя, и уехала в Санта-Фе, где у нее была картинная галерея. А потом погиб отец.
Стефани не хотелось, чтобы жизнь Дуги тоже разладилась. Каждому человеку нужна опора. Она должна быть опорой для Дуги.
