Решив, что пора напиться, самец медленно зашагал к воде, сопровождаемый всей семьей, для которой мнение главы имело, казалось, такой же вес, как для любой другой семьи. Слоны погружали хоботы глубоко в воду, почти целую минуту всасывали прохладную влагу, а затем вливали ее себе в пасть. До 8 литров могут они вбирать в хобот, который служит им органом обоняния, осязания и хватательным инструментом; при помощи его они носят грузы, едят и пьют. Хобот заменяет слону руку и в значительной мере восполняет неподвижность его головы.
Под конец завтрака толстокожие вырвали еще несколько пучков травы и стали водить ею по поверхности воды, словно полируя ее. Это было, очевидно, сигналом к купанию; животные бросились в воду с такой стремительностью, что подняли на озере волны. Неповоротливые с виду слоны быстро бегают — нередко они покрывают за день расстояние в 70 километров — и отлично плавают. Мы наблюдали, как они непрерывно работали в воде ногами и с ритмичной последовательностью погружали голову и хобот в воду, оставляя на ее поверхности небольшой водоворот. Но уже через несколько секунд вновь показывался хобот, выпускающий воздух и воду, а вслед за ним — голова с крошечными глазками. После глубокого вдоха она вновь исчезала под водой.
Даже детеныш не просто резвился, а плавал и нырял вместе со всеми. Правда, он немного отставал, и, наверно, не только из-за коротких ног, а и потому, что не умел плавать как следует, но у него достаточно времени, чтобы овладеть этим искусством, ведь на воле слоны живут до 100 лет.
Триста метров до противоположного берега были преодолены быстрее, чем я думал. Там слоны медленно вышли из воды, уничтожили еще немного травы и не спеша двинулись в джунгли. Прежде чем скрыться из виду, они высушились по-своему — бросая хоботом себе на спины большие порции песка до тех пор, пока кожа не обсохла. Правда, от этой процедуры она приобрела красновато-коричневый оттенок, так что стоявшие в высокой траве толстокожие напоминали песчаные холмы.
Я был доволен, что увидел такое редкое зрелище. Но Хиренна Паниккар был настроен иначе.
— Ничего особенного, — сказал он. — Вот однажды недалеко отсюда я пережил настоящее приключение. Около трех месяцев назад мы со знакомым ехали по озеру. Было раннее утро, солнце еще пряталось за горами, а на воде лежал легкий туман. Мы не ожидали встретить так рано какую-либо живность и смотрели на берег больше по привычке. И вдруг я увидел, как из джунглей мягко и бесшумно крадется похожий на кошку зверь. Тигр! Он осторожно ступал по мягкой траве, затем застыл в неподвижности, повернул голову и принюхался. Огромными прыжками, будто обнаружив добычу, он кинулся к берегу и очень осторожно вошел в воду. В наших джунглях тигров так же мало, как и в других местах, а плавающего тигра мы видели впервые. Захотелось взглянуть на него поближе, и мы направили лодку прямо на тигра. Вскоре до зверя оставалось всего лишь несколько метров, и нам было хорошо видно, как он, выставив голову из воды, рассекал лапами волны. Конечно, не следовало приближаться к опасному хищнику, уложившему лапой не одного человека, тем более что, не имея оружия, мы были совершенно беспомощны. Но, поглощенные небывалым зрелищем, мы думали о чем угодно, только не об опасности. Тигр зарычал и зафыркал. Мы подъехали еще ближе, предполагая, что в лодке мы в полной безопасности, как вдруг длинное гибкое тело тигра сжалось, и он кинулся к нам. Следующая минута показалась мне вечностью. Тигр достиг лодки и ударил лапой по борту с такой силой, что утлая посудина опрокинулась. Мы очутились в воде, бессильные перед яростью хищной кошки. Казалось, спасения нет. Неизвестно было только одно — с кого из нас начнет хищник трапезу… Но случилось иначе… Сочтя, что он избавился от врагов, тигр быстро поплыл к берегу. А мы отделались испугом да тем, что основательно промокли.
В подтверждение рассказа Хиренна Паниккар, на лице которого отразился пережитый ужас, показал следы тигровых когтей на борту лодки.
Было уже далеко за полдень, когда в одной из бухт мы неожиданно увидели на берегу стадо буйволов. Буйвол, удивительно упрямое животное, покрытое коричневой шерстью, — разновидность крупного рогатого скота, почти полностью вымершая в Европе. Среди стада, насчитывавшего около 20 голов, бродил огромный слон с таким спокойствием и достоинством, словно он был его вожаком. Когда мы приблизились, мирная картина нарушилась. Вспугнутые буйволы несколько мгновений рассматривали нас, а затем, как по команде, бросились в джунгли. Слон же, полагаясь на свою силу или, быть может, на закон об охране животных, продолжал спокойно щипать траву, а почувствовав жажду, прошел так близко подле нас, будто мы вообще не могли ему повредить.
