«Нет».
«А где?»
«В Бруклине».
«В Бруклине?… Но там же куча Carvel!»
«Да, но мы специально поехали к вам в Carvel».
«Почему?»
«Потому что Хауи сказал, что у вас можно взять три рожка за пятнадцать центов».
Парень удивился:
«А что, так не везде?»
«Нет».
И тут он заявил:
«Ну ясно, почему у меня одни убытки».
С этого момента история приобрела, надо сказать, несколько безумный характер. Мы никогда не бывали в Нью-Хейвене, поэтому перед отъездом решили прокатиться по городу. Господи, я вижу все как сейчас! Мы ехали по улице, и неожиданно машины перед нами остановились, сзади образовалась пробка, появились какие-то люди и стали вешать на машины эмблемы. На них было написано: «ПЕРЕИЗБЕРЕМ МЭРА ЛИ». Они навесили эмблемы на машины перед нами. И на машины сзади нас. И на нашу машину тоже.
Оказалось, был канун выборов. И мы попали на митинг в поддержку мэра Ли, проводимый Высшей школой Нью-Хейвена. Причем оказались в самой его середине.
Герби оставил эмблему на машине. Так что в тот день у мэра Ли появились сторонники из Бруклина.
Потом вместе с другими участниками митинга мы отправились в спортзал школы. Все сидячие места были заняты. На сцене были установлены кресла для выступающих. Присутствующим раздавали кофе и пончики. А-Бэ складывал пончики в карман: он извлекал из всего максимум пользы. Теперь у него были пончики, чтобы угостить родных дома.
Тут кто-то подошел ко мне и сказал:
«Знаете, что говорит ваш друг Герб? Он рассказывает людям, как упорно вы трудились. И сделали больше всех для переизбрания мэра Ли среди всей молодежи Нью-Хейвена».
«Правда?»
Ну ладно, тогда и я скажу кое-что про него. Я тоже стал ходить по залу и рассказывать всем о Герби.
И ей-богу, не вру, тут к нам подошел пиар-директор кампании.
«Ребята, подите-ка сюда. Сейчас мэр будет произносить речь. Нам хотелось бы, чтобы вы тоже поднялись на сцену как символ молодежи, активно интересующейся политикой».
И мы поднялись на сцену. Хауи давно так не хохотал. А-Бэ оставался с ним рядом в задних рядах.
Мы же встали рядом с пиар-директором и мэром. Мы никогда в жизни не видели ни того ни другого. Но с достоинством пожали им руки. И Герб заявил:
«У меня есть предложение. Давайте Ларри представит мэра. Помоему, это будет замечательно».
Народу в зале было полным-полно. Наш пиарщик встал и произнес:
«Здесь с нами сегодня два очень активных молодых человека. Герб и Ларри. И сейчас Ларри представит вам мэра».
Я поднялся. Думаю, это был мой первый опыт общения с микрофоном. Да, кажется, именно так. Я огляделся и подумал: «Что я здесь делаю?»
«Ухххх. Меня попросили представить мэра Ли. Уххххх. Но мне кажется, лучше предоставить эту честь моему приятелю Гербу». – Я повернул микрофон к нему.
Герб встал и трещал без умолку минут двадцать.
Он помянул Декларацию независимости, но на этом не остановился.
«Я представляю вам не просто очередного мэра. Нет. И не просто будущего сенатора. Нет. Леди и джентльмены, я представляю вам… кто знает… может быть, будущего президента Соединенных Штатов!»
Толпа безумствовала.
Мэр встал и начал свою речь. Потом митинг закончился.
Было уже, наверное, около часа ночи. Все расходились по домам. Свет начал гаснуть. В конце концов зал освещала только вставшая за окнами луна. Я вижу это как сейчас. Мэр Ли сказал:
«Ребята, можно вас на пару слов?»
И попросил всех выйти, чтобы поговорить с нами наедине.
Мэр запомнил этот вечер на всю жизнь. Через много лет, когда ему было уже под девяносто, в память о том вечере он пригласил меня вновь посетить Нью-Хейвен. Люди знают эту историю, потому что я рассказывал ее на национальном радио. После того как я рассказал ее впервые, мне стали звонить и просить повторить ее еще раз. Так что примерно раз в полгода мне приходилось вспоминать этот случай.
Мы с Гербом, А-Бэ и Хауи стояли перед мэром. Он сказал:
«Ребята, я слышал, как вы упорно трудились. Но все-таки мне хотелось бы кое-что уточнить».
А-Бэ сказал:
«Валяйте, мэр, не держите это в себе». Мэр сказал:
«Я прожил в Нью-Хейвене всю жизнь. Я каждый день встречаюсь с избирателями. Не сочтите за обиду, ничего личного, но я ни разу не видел ни тебя, – он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Герба: – ни тебя».
