Стал крошечным от огорчения. Муравьем в скальном наносе.
Другой муравей вышел из скал и проговорил:
А, это ты!
Разумеется, я, буркнул в подавленности Фрис. А кто ещё был бы таким недотёпой. Иметь четыре обличья, одно другого лучше, и не суметь справиться с обыкновенной песчинкой!
Идет ли речь о той, которая туда упала?
Где?!
И муравей его проводил. Была похожей на все другие, и Фрис никогда бы её не нашёл. А уже ветер её поднимал и уносил прочь.
Как же благодарил муравья Фрис! Не слушал, и на сухом листке дал ветру себя унести, — куда? Неужели через бездну воды на тот берег?
Фрис схватил то зёрнышко песка и для увереннности так долго шёл муравьем, пока не оказался на гладкой скале. Там положил песчинку и стал человеком. При этом вытянулся на животе и не спускал с неё глаз ни на минуту.
Взял эту бесценную песчинку в два пальца и так пешью дошёл до самого входа в пещеры. Осторожно шёл, и каждый шаг ощупывал дорогу перед собой. Наконец, поднятая нога повисла в пустоте.
Крикнул. И по эху определил её глубину. Откликнулись ему радостные голоса трех девушек.
Бросил эту песчинку. С грохотом стала на своё место. Осторожно сделал шаг вперёд. Почувствовал под ногой скалу. Для уверенности проверял каждый шаг. В конце концов, замаячил перед ним свет, и дошёл он до каменных дверей.
Взявшись за руки, пошли назад.
Что за крик поднялся! Все три дочери бросились отцу на шею. Но король рукой их отстранил и говорит: Зачем ты их привёл? Теперь те двое опять начнут приходить, и я должен буду их кормить.
Не бойся, тесть. Уже никогда не придут.
Король почесал бороду.
Всех троих убил ты?
А как же!
Король только с минуту подумал, и глаза у него сузились. Кликнул стражу.
Бросить его в подземелье! И прежде, чем ошеломленных Фрис успел разобраться, что к чему, вниз его сволокли по зловонным от гнилостной влаги ступеням, и полетел, сильной рукой подтолкнутый, ударившись лицом. Стукнулся головой о грубо тёсанные камни и — в глазах ли это у него потемнело? или за дверьми пропал скупой свет факела? Двери захлопнулись с шумом, и лязг засовов раздался в подземелье и в его голове. Потерял сознание. Теперь–то король мог выгодней выдать — или продать — своих дочек. Что ему какой–то Фрис!
Но задумался снова и крикнул: Быстро вниз! и казнить его немедленно.
Мигом сбежала послушная стража.
Бессознательного, подняли его с каменных плит, и двое его держали, а третий занёс меч над свешенной в беспамятстве головой.
Опустился.
Но где же останки? Один из держащих почувствовал, что будто бы жучек или муравей бегает у него внутри рукава по коже. Но забыл даже почесаться, в таком замешательстве вместе с другими смотрел на стены, слизкие и покрытые плесенью от сочащейся воды. Затем подскочил с криком и схватил сам себя в прыжке. Что–то его там страшно укусило! и снова! Его криком испуганные, выскочили все из подземелья и с треском захлопнули за собой двери. Действительно ли казнили Фриса? Конечно. Доложили об этом королю. Тот заснул с усмешкой.
А проснулся, хрипя и не имея силы вздохнуть. Раскрыл глаза и как можно быстрей заплющил.
Злой сон? Или опять какое чудовище?
Лежал на нём лев. Подминал его своим весом. В самые глаза смотрели ему желтые зеницы, большие, как кулак, и такие же твердые.
Кто это? процедил.
Отверстая пасть льва превратилась в усмешку, а зеницы в глаза. Фрис! только взгляд и усмешка нисколько не приятнее тех. Оборотень!
Хотел его с себя сбросить король. Под уменьшенным весом дыхание обрёл вновь. Смилуйся! отдам тебе всё! Хорошо, сказал Фрис, и, видимо, подумал, что хочет быть лёгким, так как тотчас исчез. По груди короля ползал муравей. Взглянул король на муравья краешком глаза и, хоть воздуха ему ещё до сих пор не хватало в лёгких, ладонь его уже поползла украдкой.
Схватил муравья пальцами.
Однако, сомкнулись уже в гриве и снова лежал на нём лев. Из уст королевских вывалился язык. Ребра захрустели, и остатком сознания он успел уловить приглушённый как бы гнева рык в гортани оборотня. Пасть льва на его лице заглушила крик.
Нашли его в полдень.
Ингер не побежала к телу и не отдала никаких распоряжений. Где Фрис?
