— Ах… так… пусть пеняют на себя, — процедил он сквозь зубы. Ракету!
Вахтенный начальник поднес свисток к губам. Свист потонул в оглушительном шипе с правого борта, и, ввинтившись в черноту оранжевым горящим штопором, ракета рассыпала в зените голубые, тяжелые звезды.
На мачте повис сигнал «гребные суда на воду», и по рейду пополз скрип поворачиваемых шлюпбалок.
— Залп носовой башней! — крикнул сэр Чарльз.
— По городу? — почтительно осведомился адмирал Кроузон.
— Нет… сначала дайте над городом… по скалам. Я думаю, что они все же образумятся, — ответил лорд Орпингтон, поежившись, как будто от внезапного холода.
Под рукой глухо зарокотали шарикоподшипники, и тысячепудовая кастрюля башни медленно и бесшумно завертелась. Черные хоботы орудий закачались, поднялись и застыли в неподвижности.
— Огонь! — сказал адмирал вахтенному артиллеристу. Артиллерист нажал кнопку распределительного циферблата.
Рубку залило зеленой молнией. «Беззастенчивый» вздрогнул на воде всем корпусом, и сэр Чарльз еле удержался на ногах, ухватившись за поручни. Грохот расколол ночь на звенящие осколки.
— Второй! — сказал сэр Чарльз, зажимая уши, но в рубку влетел лейтенант Уимбли.
— Сэр Чарльз!.. С берега… отвечают… отвечают…
— Что отвечают?
— Они отвечают непонятное, — продолжал задыхающийся офицер, — они ответили три раза одну и ту же фразу: «Нюхайте воду… нюхайте воду… нюхайте воду…»
— Что за глупости, при чем тут вода? — нахмурился сэр Чарльз. Продолжайте огонь. Довольно шуток!
Но адмирал Кроузон внезапно остановил артиллериста.
— Минуту, сэр Чарльз… Одну минуту… Я, кажется… — И он быстро исчез из рубки. Скоро донесся его изумленный вскрик из-под борта с последней ступеньки трапа.
— Что там? — спросил, перегнувшись через перила, сэр Чарльз.
— Не стреляйте! Не стреляйте, сэр Чарльз! Рейд на вершок покрыт нефтью.
— Я ничего не понимаю, — пожал плечами сэр Чарльз.
Адмирал Кроузон снова появился в будке. Он был бледен и взволнован.
— Сэр Чарльз! Сообщите на берег, что мы прекращаем огонь. Ни одного выстрела! Иначе мы погибли.
— Да в чем же дело? — вспыхнул сэр Чарльз.
— Они выпустили нефть и бензин из цистерн и нефтепровода на рейд. Нефть покрыла воду толстым слоем. Достаточно им пустить с берега несколько зажигательных ракет, чтобы весь рейд запылал, как костер. Эскадра стоит под притушенными котлами. Прежде чем мы успеем поднять давление, чтобы сняться с якорей, мы сгорим, как бабочки на лампе. Нефть может вспыхнуть даже от наших выстрелов, и еще счастье, что это не произошло при первом залпе.
Опять зазвонил телефон, прерывая адмирала Кроузона.
— Дежурный радиотелеграфист сообщает принятую радиограмму: «Прекратите огонь, при втором залпе рейд будет подожжен», — передал телефонист.
Сэр Чарльз топнул ногой в пробковую подстилку под компасом и рванул воротник мундира. Лицо его окрасилось синью, и он зашатался.
Адмирал Кроузон бросился к нему.
— Врача! Сэру Чарльзу дурно!
Но лорд Орпингтон справился с припадком.
— Не нужно! Никакого врача. На этот раз они опять перехитрили меня, но клянусь именем его величества, — хорошо смеется тот, кто смеется последний. Джокер еще в колоде, и игра не кончена.
Великий человек подошел к борту и посмотрел на город. Офицеры, видевшие его в этот момент, рассказывают, что они никогда не наблюдали ничего более величественного, благородного и грозного, чем этот доблестный муж, от одного имени которого трепетали враги в обоих полушариях, стоящий у борта командирской рубки и пронизывающий ночную темноту глазами, от пламени которых могла бы скорее, чем от выстрелов, загореться заливавшая рейд нефть.
Наконец он обернулся и сказал флаг-офицеру:
— Отправляйтесь на транспорт «Креуза» и доставьте ко мне в каюту бывшего президента Аткина.
