Она помнила только, чем нужно закончить неожиданный водопад слов и, задыхающаяся, дрожащая, крикнула:
— Я пришла сюда дать вам свободу, дать в ваши руки оружие. Я недавно в вашей стране, но она стала моей. Я пришла к вам отрекшаяся от побрякушки королевского титула, с открытым сердцем и впервые увидела здесь лицо труда. Я хочу, чтобы это лицо стало радостным и с него исчезли морщины боли и голода. Друзья, время не ждет! За оружие! На город, чтобы покончить с врагами. Я поведу вас туда!
Она кончила, дрожа от нервного изнеможения. Она ждала, что взорвется прибоем аплодисментов, как в театре, завороженная тишина толпы.
Но толпа молчала. Сквозь потрескивание факелов только слышалось напряженное дыхание. Мисс Эльслей беспомощно оглянулась на проводника. Тот стоял, опустив голову.
Она хотела обратиться к нему с вопросом, но середина толпы заволновалась и первые ряды вытолкнули вперед высокого человека в разорванной черной рубахе. Он что-то крикнул и, быстро взбежав на наставленные ящики, очутился рядом с Геммой. Она увидела глубоко запавшие глаза с лихорадочными отсветами, лицо с торчащими серыми скулами, черную квадратную бороду, просеченную искрами седины.
Человек взмахнул смятым картузом.
— Ребятишки! — вскрикнул он надорванным, ломающимся голосом. — Мы послушали барышню. Она говорит хорошо и зовет нас на город. Это прекрасно, но у нас есть свои планы, и мы должны поговорить насчет них. Пусть барышня подождет пока в директорском доме, мы дадим ей свой ответ.
— Вы, значит, не хотите идти отвоевывать свою свободу? — спросила гневно Гемма.
— Ничего не значит, барышня! — резко оборвал он и обжег ее сузившимися зрачками. — Идите в комнату и ждите, что мы вам скажем. Это наше дело.
Гемма вспыхнула.
— С какой ста…
— Идите, — сурово сказал чернобородый, — идите и сидите смирно.
— Пойдемте, барышня, — взял Гемму за руку проводник.
Она, шатаясь, спустилась с ящиков, поддерживаемая рукой проводника, и снова прошла между молчащих рядов в директорскую квартиру, плотно сжав побледневшие губы. Но в комнате нервы изменили ей, и она разрыдалась, уткнувшись лицом в кожу дивана.
Проводник почти насильно заставил ее выпить воды.
— За что они обидели меня? Что я им сделала? Я принесла им свободу, пробормотала она сквозь слезы.
Проводник ничего не ответил.
Гемма вытерла глаза и встала у стола, выбивая пальцами дробь по сукну.
Сквозь дверь с площади доносился придушенный шум. Временами он вспыхивал сильнее, временами заглухал совсем. Мисс Эльслей тревожно прислушивалась к этим непонятным звукам. Наконец на крыльце загремели шаги.
Впереди шел тот же чернобородый, за ним еще двое.
Чернобородый подошел к мисс Эльслей.
— Барышня! — начал он и, взглянув в лицо Геммы, перебил себя: — Э, да вы плакали? Вот это совсем ни к чему. Вас никто не хотел и не хочет обидеть. Послушайте, что мы скажем. Первое: революционный комитет рабочих благодарит вас за то, что вы примчались сюда и прикончили наших барбосов. Постойте, — продолжал он, видя, что Гемма хочет ответить, — да. Мы не неблагодарные свиньи. Но у нас свои дела, и мы теперь сами сумеем управиться с ними. Мы еще не знаем, кто вы и чего вы хотите. Наша свобода отличается от вашей. Вы сказали, что вы поведете нас. Так вот этого не будет! Мы сами поведем себя, и мы знаем, куда нам нужно идти.
— Но ведь я…
— Помолчите же, барышня! — опять сурово сказал чернобородый, — вы не хотите понять. Вы предлагаете идти на город? Может быть, это кажется прекрасным и возвышенным взбалмошной головке. Мы считаем это глупым. В городе войска иноземцев, в гавани их корабли с пушками. Они перебьют нас, как котят. Мы не боимся смерти, но мы решаемся умирать лишь тогда, когда это приносит выгоду нашему делу. Город не нужен нам. Нам нужно освободить дорогу нашим братьям с севера. Общими силами мы швырнем эту шушеру в море на кормежку рыбам.
— Так ведь и я этого хочу, — перебила Гемма.
— Так? Тем приятнее слышать. Но путь, избранный вами, бестолков. Это раз. Второе — мы считали бы себя безголовыми мальчишками, если бы позволили руководить нашей борьбой такому сорвиголове в юбке, как вы, барышня. Вас увлекают скачка, приключения, стрельба, фейерверк. Нам не нужна мишура. Мы не гонимся за шумом и предпочитаем покончить с городом менее торжественно, без лишних жертв человеческими жизнями, но раз навсегда. Мы деремся за право на свободный труд во всем мире, и нам ни к чему сопровождать борьбу балаганной музыкой. Наш комитет постановил немедленно вооружить рабочих захваченным в складах администрации оружием и идти на север, чтобы покончить с комедией войны и открыть дорогу коммунистическим армиям Ассора. Город кончится сам собой. Мы сделаем эту тяжелую работу сами и не нуждаемся в лубочных генералах.
