— У нас появился новый враг, — мрачно заявил Курбский с порога.
— Кто же это? — недоуменно спросил я. В принципе, врагов у нас уже хватало и так: косность и зашоренность мышления основной массы населения, его слабая вовлеченность в международную языковую среду, довольно высокий курс доллара и присутствие на рынке изрядного числа посторонних изданий, «оттягивающих» на себя возможную лояльную часть аудитории… так что одним врагом больше, одним меньше — роли, на мой взгляд, уже не играло.
— Это рекламные АГЕНТСТВА, — многозначительно объявил Курбский.
Забегая вперед. Тут, надо отдать должное, Старина в присущем ему стиле копнул глубоко. Во всяком случае, угодил в те самые остающиеся два процента. О, «рекламные агентства»! Рекламодатель, рекламоноситель и рекламное агентство — вот они, эти три источника и три составляющих рекламного процесса, бессмысленного и беспощадного. Над вопросом их триединства — а скорее даже, три-АНТИединства! — сломали бы голову даже прославленные философы и софисты прошлого! Тут, скорее, уместна аналогия из физики элементарных частиц, когда так называемые «кварки» по одиночке являют из себя весьма значительные, содержательные образования, да вот беда: в чистом виде, по отдельности существовать они никак не могут. В результате чего с глюонным пуком сливаются в серую, непримечательную массу «рекламной кампании» — этого маленького «кирпичика» рекламного бытия. Но это позже…
— Это рекламные агентства, — повторил старик. — Они распоряжаются бюджетами и предоставляют скидки.
— Ну и пусть себе распоряжаются, — ответил недалекий автор, — А скидки нам и вовсе ни к чему! Если мы продадим рекламу со скидкой, нам же тогда меньше денег достанется, так? Ну а раз так — то и скидки эти нам вовсе не нужны!
— Так-то оно так, — нехотя согласился Старина, но чувствовалось, что некоторые сомнения в нем все-таки остались.
Автора же терзали раздумья куда как более конкретного свойства, а именно: презентовать ли старику протяжную Варвару Александровну — или оставить себе? С одной стороны, чувство благодарности настоятельно советовало презентовать, а с другой… конечно, кабы не вчерашнее фиаско первых Истинных переговоров, я бы самолично вывез Курбского на дело и даже насильно впихнул его под дверь, но… В итоге, привычно уже «проработав» текущую порцию клиентуры и обретя очередные туманные надежды, я взял Старину в будущую мысленную долю и отбыл на задание сам. Предварительным звонком — сказывался уже горький опыт — убедившись, что на задании меня по-прежнему ждут. Меня, как ни странно, по-прежнему ждали…
…Варвара Александровна восседала вполоборота к посетителям, вольготно возложив свои ноги необычайной длины на близстоящую тумбу. Погружена она была в то занятие, которое, по-видимому, заменяет женщинам глубокое, вдумчивое, до самозабвения почесывание собственного естества мужчинами — а именно, сосредоточено пилила ногти. Выглядела, кстати, Варвара Александровна, несмотря на всю боевую раскраску, лет на девятнадцать, не более. Это отчасти уравнивало наши шансы, так как до сей поры во всех наших деловых беседах явственно ощущалось недоговариваемое из вежливости обращение «сынок». «Но с другой стороны…» — подумалось автору… впрочем, особо рассуждать было некогда, и автор, подавив в себе искушение паритетно отрекомендоваться «Михайловичем», быстренько разложил на столе свой нехитрый скарб.
— Это оооочень интерееесно, — подтвердила Варвара Александровна свою давешнюю мысль, кое-как скосив глаза на популярнейшее деловое издание на английском языке. — Как Вы, говорииите, называется Ваше издааание?
— Зе Москоу Стааар, — неожиданно столь же протяжно ответствовал я, заворожено глядя на то, как изящно Варвара Александровна перевернула несколько страниц недообработанным ноготком. — Ежедневные деловые обзоры, бизнес-статьи и широкая аудитория среди самых известных предпринимателей столицы!
— Прекрааасно, — подтвердила полученные сведения Варвара Александровна. — Скоооолько у вас стоит одна восьмаааая рекламной полосы?
— Четыреста долларов, — сдавленно просипел я, так как уже четко знал, где у потенциального рекламодателя пролегает мысленная граница между вялой заинтересованностью и легким финансовым потрясением. Исходя из этого, расценки следовало произносить как можно тише, дабы, как говорится, не спугнуть.
