Елисеев высказал все, что хотел, и церемонно откланялся. Павел, чтобы снова не остаться наедине с собой, поспешил в кабинет, на ходу доставая из кармана мобильный телефон.
Главное дело он сделал, бумаги, принесенные Антоном в папке, а так же кропотливо собранные им самим, отправились по назначению в личный сейф Караева. Владелец не предполагал сменить на нем код, просто не подумал о такой возможности, которой воспользовался Павел. В силу того, что надеялся вернуться сегодня назад и продолжить свои изыскания о неблаговидных действиях племянника.
Все изыскания Вагита Тимуровича находились сейчас у Павла. Папку эту он не оставил в кабинете, взял с собой на заседание, вместе с прожектами. И теперь он возвращался в кабинет, с тем, чтобы завершить начатый процесс.
Домашний телефон Серафимы не отвечал, Павел ждал долго, за это время он успел дойти до кабинета и вынуть бумаги из папки. Тогда он позвонил на номер сотового телефона.
А в это время механически разделял скрепленные скобами листы по одному и аккуратно вкладывал их в тихо гудящий шредер. На стол сыпалась бумажная труха.
Серафима ответила моментально, после второго сигнала. Шум улицы, влившийся следом за сигналом соединения, заставил его напрячься.
- Ты далеко собралась? - он спросил напрямик.
- Нет.
- Куда, если не секрет?
Пауза. Серафима, должно быть, сама вела машину.
- А почему ты спрашиваешь?
- А все же, ты можешь сказать?
- Это столь необходимо?
Четвертый вопрос подряд. Он проиграл игру, ответив на него.
- Да, необходимо.
- К Алисе.
- Кто это?
- Тебя и это интересует?
- Слушай, ты ответишь мне или нет?! - он прокричал слова в трубку, с силой сжимая трубку. В ней что-то треснуло, Павел только тогда сообразил, что делает. И добавил немного спокойнее: - Это связано хоть как-то с Алексеем?
- Нет, никоим образом.
- Тогда зачем...
- Устала сидеть дома. Это верный ответ?
- Извини, - ему пришлось окончательно признать свое поражение. Он добавил: - У меня почти все готово. Вовремя я тебе позвонил.
Серафима молчала так долго, что Павел смог услышать ничем не прерываемый куплет из песенки, передаваемой по радио.
- Так ты успел? - спросила она хрипло. Не будь в тот момент Павел уверен, что разговаривает именно с ней, посчитал бы, что ошибся номером.
- Да, успел. Мои люди...
- Точно? - переспросила она.
- Абсолютно. Мои люди...
- Значит, Алексей... - Серафима не договорила, замолчав на полуслове. - Паш, когда всё это кончится? - устало спросила она. - Скажи, а?
Перед ним была прежняя Сима, ту, к которой он успел привыкнуть и которую приучил к себе. Та самая, что месяц назад звонила ему и просила помощи, умоляла о снисхождении к ее мукам. Та, чей голос не вызывал у него иных эмоций, кроме тех, что свойственны сильному мужчине перед слабой женщиной, к тому же столь нуждающейся в нем. Именно в нем.
И это несмотря на то, что Сима старше его, старше на пять лет. Возраст имеет огромное значение, особенно для того, кто так молод. И кто так хочет, чтобы его молодость не была столь заметна и не воспринималась столь однозначно. Как всеми остальными.
Кроме нее.
- Скоро, милая, - прошептал он. - Обещаю, очень скоро. Не волнуйся, не переживай, все самое главное уже позади, в этом не сомневайся. Я все сделаю сам, не переживай, я держу ситуацию под своим полным контролем. Все уже почти прошло. Осталось чуть-чуть подождать, совсем немного. Ты даже не заметишь, как все кончится.
- Я буду с тобой, - даже не услышал, почувствовал он. И ощутил новый прилив сил.
- Конечно, милая, - и добавил столь необходимые, столь часто повторяемые слова. Слова, что нужны каждой женщине. Особенно ей: - Я люблю тебя.
- Я знаю. Я тоже... - пауза, - тоже тебя люблю.
И в ту же секунду связь прервалась.
Наверное, предположил он, Сима попала в зону глушения сигналов мобильного телефона. Но перезванивать не стал. Он уже узнал все, что было необходимо. И это знание его успокоило и придало сил.
Вагит Тимурович вынул ручку из пластмассовой коробочки, изнутри обшитой замшей, - "Паркер" с золотым пером эффектно заблестел на солнце и, неторопливо пододвинув к себе листы договора, один за другим подписал их. Затем экземпляры передал Алексею, который сделал то же самое. Далеко не столь впечатляюще, скорее даже нарочито обыденно и буднично, привычной для него гелевой ручкой, висевшей на заколке колпачка в кармане рубашки. Затем свои подписи поставили поверенные.
