— Поттера не понимаю, — бормочет он себе под нос. — Он странный какой-то.
— Северус, — неуверенно начинаю я, не зная, стоит ли сейчас поднимать всем известную больную тему «Гарри-не-его-отец».
— Себастьян, — устало вздыхает Северус. — Нам не следует называть друг друга настоящими именами даже наедине. Нужно привыкать.
— Тогда Сев. Уменьшительное от Себастьяна все равно Сев, — улыбаюсь я. Может, на самом деле он и не такой уж скользкий слизеринец, как прежде…
— Да зови хоть гиппогрифом, — фыркает он, немного приободрившись. — Так что ты там говорила?
— Я собиралась спросить, что тебя так удивило?
— Вот уж не думал, что наш избалованный Золотой Мальчик умеет готовить. И тем более вызовется делать это добровольно, — сварливо говорит Северус, потирая виски.
Я понимаю, что нужно брать быка за рога… или кобру за капюшон?
— Послушай, что я тебе скажу, дорогой, — заявляю я. — Когда все это кончится — всего-то через девять недель — ты сможешь со спокойной совестью оторвать мне голову, но сейчас просто заткнись и выслушай. Ты НЕ знаешь Гарри. Он вовсе не избалованный. И терпеть не может всеобщего внимания. Я никогда не видела Джеймса, но все, что мне о нем рассказывали, к Гарри не имеет ни малейшего отношения. Ну, кроме внешности, разумеется, и общегриффиндорской импульсивности.
— Внешность у него сейчас вполне моя, — мрачно возражает Северус, как всегда, цепляясь за самую бессмысленную мелочь. — И это меня раздражает еще больше.
— А меня раздражает необходимость выглядеть на десять лет старше и спать с тобой в одной постели, — огрызаюсь я, потеряв терпение. — Привыкнем. Так надо, значит, так надо.
— Ты меня еще поучи, глупая девчонка, — раздраженно рявкает он, и мне сразу вспомнились уроки зельеварения. Кошмарно, когда твой… эээ… муж, пусть даже фиктивный, помнит тебя одиннадцатилетней соплячкой.
— С меня хватит, — холодно произношу я, вставая. — Я устала и хочу спать.
Поднимаясь по лестнице, я думаю, что в жизни не видела такого упрямого и гордого идиота. Он же знает, что я права…
Продолжая дуться, я иду в ванную, принимаю душ, чищу зубы, стараясь не смотреть в зеркало (с этими рыжими волосами я похожа на очередную Уизли!!! — но ничего более яркого мне не позволили), и переодеваюсь в пижаму. Терпеть не могу спать одетой, да еще летом, но выхода у меня нет. Я ложусь, и спустя минуту или две в спальню входит Северус. Мерлин, он что, под дверью ждал, пока я лягу? Он молча удаляется в ванную, и оттуда доносится звук льющейся воды. Минут через десять мой якобы супруг выходит оттуда в пижаме — черной, разумеется, — и столько же молча ложится с другой стороны кровати. На спину. Мне очень хочется спросить, не спит ли он, случайно, скрестив руки на груди, но я сдерживаюсь, хоть и с трудом. М-да, не так я себе представляла первую брачную ночь. И уж точно не с этим человеком. Но что делать…
— Спокойной ночи, Себастьян, — бормочу я, поворачиваясь к нему спиной.
— Спокойной ночи, Элис, — отзывается он немного погодя, когда я решила, что он уже не ответит.
Из дневника Гарри Поттера (30 июня, 11:00)
Я в полном шоке. Снейп сегодня спустился к завтраку в пижаме. И сказал мне «Доброе утро». Правда, потом, после кофе, он вел себя уже как обычно — видимо, раньше он просто еще не проснулся. После завтрака он, милостиво хмыкнув, королевским жестом избавил меня от приготовления обеда. Ха! Посмотрим, что у него выйдет.
Да, и еще одна странная вещь. Они с Тонкс все утро избегали смотреть друг на друга. Интересно, что у них там такое случилось. Хотя нет. Если хорошенько подумать, мне СОВСЕМ не интересно. И думать об этом не хочу.
Интерлюдия 4: Северус (30 июня, 9:35)
Мерлин великий, да за что ж ты меня так не любишь!
Я просыпаюсь с ощущением, что лежу на чем-то теплом и мягком. И оно подо мной слегка шевелится. Я открываю глаза, вижу перед собой гриву рыжих волос и понимаю, что среди ночи умудрился перебраться на соседнюю половину кровати. Хуже того, частично на ее хозяйку. Мои студенты умерли бы со смеху: грозный Мастер Зелий сладко спит на плече своей бывшей ученицы, которая согласилась делить с ним постель только после непосредственного приказа Дамблдора. Я судорожно думаю, что надо бы отодвинуться, но, увы, уже поздно. Тонкс открывает глаза и сонно смотрит на меня. Мне остается единственный выход, доступный разумному мужчине в подобной ситуации, — немедленное бегство.
