- Да вы что, серьезно? - Лидия подняла брови, переводя взгляд с матери на сына. Была в них бурятская кровь, была. - С людьми?
- Чего? - не поняла Вера. - Да нет, грузовик застрял, так Коля его взял и поставил...
- Ну че ты, мам... - русобородый скуластый Николай сидел в белой нейлоновой рубашке, неприятно размякший после бани и глупый.
Лидия мысленно усадила рядом Кутузова, который не глупел никогда, и ей стало стыдно перед ним. И скучно.
- Что ж тут стесняться, Коля, - сказала она. - Достойное применение своей физической силы. Не то что эти, со штангами. Если есть сила, то надо ее как-то... ("Что это я несу?" - подумала она.) Как-то применять.
Вера почтительно выслушала ее и закивала. Она боялась что-нибудь нарушить за столом. Когда Николай утром узнал, что в доме гостья, то и порога не переступил. Хотел уходить во времянку, к вздымщикам. И если бы не Лидия, которая медленно, осторожно приблизилась к нему, чистившему ружье у лабаза, и тихо заговорила (Вера видела в окно, как он косил глазом в лес и едва не вздрагивал), так точно ушел бы. Летом приезжала дочка, Валентина, с одной девушкой из бригады, вместе работают на алюминиевом заводе, так как ушел в зимовье - две недели не было! В отца. Тот после свадьбы в лес сбежал, осрамил ее перед всей Червянкой, но уж как во вторую-то ночь...
- А вы кушайте, кушайте! Это из сохатины котлеты, - прихлопнула Вера ненужное воспоминание. - Коля лицензии берет, не думайте!
- Да я кушаю, кушаю, - ответила Лидия. - Только мне много нельзя. Уже не тот возраст.
- И-и! Какой там возраст! Вон вы какая гладкая, чистая! Красавица! Прям Дженнифер Лопес!
- А вот выпить - я бы выпила. После вчерашнего стресса просто необходимо. Если есть, конечно.
- Да есть у нас. Я уж и не решилась поставить. - Вера вопросительно посмотрела на сына.
Тот кивнул. Вера вышла.
- А вы не пьете, Коля? - вежливо спросила Лидия.
- Я... пробовал, а потом... Пью, да! Могу.
- Немного выпить - это даже хорошо. Я учительница, а тоже иногда... принимаю.
Помолчали. Лидия подумала, что если хозяйка прячет спиртное, то этот Коля - запойный парень.
- А вы... по какому предмету? - выдавил Николай. Он сидел малиновый от смущения.
- Химию я преподаю, Коля. Химию. И ученики зовут меня химозой. Вы сколько закончили?
- Десять. Я в армии учился, в вечерней школе.
- А почему в городе не остались?
- Не знаю... Мать одна... Я охоту люблю.
- И соболей промышляете?
- Да, соболей, белок...
- А мы здесь за соболями ездили. К Кочергину.
- Знаю такого...
- Неодобрительно сказал он, - пошутила Лидия. - Браконьер?
- Да все тут... помаленьку...
- Пятьсот отдали за два баргузинских.
- Ну да? - искренне удивился Николай. - Ничего себе...
- А вы за сколько продаете?
- Да я-то что... Я-то не торгую. Сдаю.
- Вы удивительный человек, Коля. Не пьете, не торгуете. Нет, я серьезно! А с девушками? На танцы ходите? Деревня далеко от вас?
- Пять километров.
- А невесты есть?
- Какие там невесты... - пробормотал Николай.
Вошла Вера с бутылкой рубиновой жидкости.
- Вот, - сказала она, ставя бутылку на стол, - на бруснике.
- Это хорошо, что на бруснике, - сказала Лидия. - Ну? Николай!
Николай разлил настойку по рюмкам.
- Значит, познакомились! - Вера торжественно чокнулась с Лидией.
- Темнеет рано, - задумчиво сказала Лидия, глядя в распадок. - Рано темнеет... воют волки...
- Волков здесь нет. На том берегу волки, - сказал Николай. - За десять километров.
- А какая тишь... Дремучая, дремучая тишь... И какая у вас здесь, Николай, скука.
Лидия по ступенькам, вырытым в склоне, начала подниматься к дому. Молодые сосны качались высоко в небе, и небольшой темный домик среди них, банька в распадке, у ключа, и огороженный жердями огород за домом казались ей необыкновенно убогими. Она не могла понять, что держит здесь здорового мужика, побывавшего в городе, хотя бы и в армии.
- Да, скука, - сказала она, стоя на крыльце, - скука смертная...
- Да? - нерешительно спросил Николай, не понимая, о какой скуке она говорит. Сама Лидия - разве это скука? А как из Братска, даже из Червянки его тянет сюда, домой? А как весело пойти с собаками? А ходить целый день, а потом затопить печь в зимовье? Выпить чаю? И сам себе хозяин!
