* * *
Так устроен человек. Ему кажется, все, что происходит с другими, к нему не имеет отношения.
– Ты знаешь, – говорит Элла, – в Египте автобус перекинулся, есть жертвы.
– Жертвы всегда будут, – глубокомысленно отвечает Фима, – на то они и жертвы.
Разве с ним такое может случиться? Он никогда не сядет в автобус, который собирается перевернуться.
Но вот случилось – их обокрали. Ночью. Открыли магазин и вынесли на двадцать тысяч долларов товаров.
– Это все твои штучки с вибрациями, – заявила Элла, когда обрела способность говорить.
Они сидели перед грудой разбросанных некогда красивых вещей, словно только что переехали на новую квартиру.
– Они украли и мои работы, вот что удивительно, – рассуждал Фима. – Это высшая похвала для меня, понимаешь?
Элла только руками всплеснула.
– Кому что, а Фиме зайчик. Ты нашлепаешь еще тысячу своих шедевров, а вот где я найду ту шляпу с двойным пером?
– Дело в шляпе, но и не только, – задумчивым следственно-философским голосом произнес Фима. – Когда тебя грабят, значит, есть что грабить, как это мы не подумали?
Только сейчас дошло до Фимы, что они, быстро начав богатеть, совершенно забыли, что вокруг ходят хищники с горящими глазами и острыми зубами.
Правда, была оправдательная причина такой забывчивости: они еще никогда не были богатыми. Не было привычки защищать свое имущество.
– У меня есть, кажется, неплохая идея, – озарилось лицо Фимы. – Это идея по всем статьям подойдет Демидову. Как давно я у него не был.
– Ты забыл, что побил с ним горшки?
– Но мы уважаем друг друга и нуждаемся в общении.
– Ты бы позвонил ему сначала. Может, он тебя и не примет.
– Это вовсе ни к чему. Он уже знает и без меня, что я к нему иду.
Элла махнула рукой.
– Вы оба чокнутые, делайте, что хотите.
А ведь горшки они действительно побили. И случилось это как раз тогда, когда Ефим Немуйчик купил галерею, в которой собирался выставлять свои работы и пригласил на ее открытие Демидова. А тот отказался, сказав, что Немуйчик ведет себя по-хамски.
Фима встал на копыта, но Демидов осадил его:
– Ты не выполнил нашу договоренность, жаба тебя съела.
И тут только Ефим вспомнил, что пока он стремительно богател, на счет лаборатории Демидова не капнуло ни копейки с его прибылей.
Да – жадность его схватила за горло, был у него такой недостаток. Так что из-за этого надо портить так удачно начатую дружбу?
Скажу «извини». Он человек хороший, все пойдет, как раньше. Тем более, что я везу такую идею.
Идея заключалась в том, что все свое имущество человек может метить фамильным кодом. Метка обязательно даст сигнал на специальный приемник. Таким образом они точно узнают адрес вора.
Своего вора они, между прочим, и могут так найти. Уворованные фотографии как раз имели свои метки в виде усиливающих ощущения вибраций.
Эти вибрации были зафиксированы, так как являлись продуктом личных Фиминых разработок. Нужен был лишь мощный «Виброфат», способный прочитать коды. Такой прибор был у Демидова.
Демидов действительно знал, что ему собирается нанести визит Немуйчик. Во-первых, позвонила Элла, которая рассказала об ограблении, (скрыв свой звонок от мужа); во-вторых, вибрации, внедренные в Немуйчика в свое время, были доступны и хорошо отслеживались.
Демидов давно перестал думать о кровной мести новоявленному миллионеру. Знал, что рано или поздно, тот явится к нему с повинной и будет вихлять своими извилинами, пытаясь все свести к элементарной забывчивости и перегруженности делами.
Демидову было даже выгодно, чтобы Ефим таким образом проявил себя, ибо мгновенно становился его подчиненным. Вот если бы он исправно платил по договору, то они бы оставались партнерами.
А так жадность бедного, ставшего неожиданно богатым фотографа сделала его зависимым. И Демидов не собирался упускать такой случай. Не только Немуйчику нужен был Демидов, но и Демидову нужен был Немуйчик, у которого проявился здоровый научный авантюризм.
И даже хорошо, что Фима был невежествен, малообразован. Жажда наживы и изобретательность с лихвой восполняли эти недостатки.
Жадность – сестра таланта – заставляет человека ставить себе высокие цели и все бросать для их достижения.
