54 минуты. У всех есть причины бояться мальчика с ружьем - страница 56

Больше ничего не имеет значения, только молчание на другом конце линии.

Когда Мэтту исполнилось шесть лет, мы переделали старый трехколесный велосипед в космический корабль. Отец вырезал детали из картона, а мы с Трейси выкрасили их в цвета по выбору Мэтта – красный с искрами синего, фиолетовый в зеленый горошек, с черными полосами и белыми звездами. Ничего особенного, но Мэтт был счастлив. Картонный корабль положил начало его увлечению крыльями – такому страстному, что отец однажды пообещал записать его на курсы летчиков, а не водителей. От такой идеи Мэтт пребывал в восторге несколько дней.

Крис протягивает мне бумажный стаканчик с водой, но мне не хочется пить. Я ничего не чувствую. Я жду, чтобы Мэтт закашлял, задышал, но понимаю, что этого не будет. Я знаю.

Когда Мэтту было двенадцать, мы поехали на побережье, чтобы он увидел океан – ну хотя бы залив. Это был наш единственный отпуск с момента его рождения, но лето выдалось особенным. Отец получил новую работу. Трейси записалась в армию и осенью собиралась уезжать.

Мы ужинали и гуляли по пляжу на закате. И все мы помогали Мэтту, когда его костыли увязали в мокром песке. Когда спускалась ночь, вода начинала мерцать. Песок был повсюду – в наших туфлях, одежде, волосах, ушах. Мы лежали на спине и смотрели на появляющиеся звезды. Мы с Трейси держали Мэтта за руки, а он рассказывал нам о созвездиях над головой.

– Мне нравится, что небо бесконечно, – говорил он. – Мне не полететь в космос, но я могу изучать звезды. Вы знаете, что их свет шел к нам бесконечно долго? Сейчас мы смотрим в далекое прошлое.

– Значит, мы в будущем? – рассмеялась Трейси.

– Нет, мы именно в нужном месте и в нужное время.

Сегодня все было не так. Крис забирает у меня телефон. Я сую руки в карманы и начинаю ходить из стороны в сторону. По другую сторону оцепления люди обнимаются и плачут, пожимают руки и молятся, шепчут друг другу слова поддержки. Так много людей, и Крис со мной – но я никогда еще не чувствовала себя такой одинокой. Если бы со мной были родители…

Заметив шерифа Ли, я трогаю его за руку и отвожу в тихое место.

– Чем мы можем помочь?

– Ты же знаешь, Клер, это невозможно.

– Совсем ничем?

Шериф качает головой. Мы тоже жертвы, наши имена записаны в свидетельских показаниях.

Но мне нужно что-то сделать.

– Пожалуйста…

Он отмахивается, но я настаиваю:

– Пожалуйста. Что угодно…

Что угодно, лишь бы не сойти с ума. Лишь бы избавиться от чувства, что я всех подвела.

Крис берет меня за руку и повторяет мои слова. Шериф Ли ведет нас в медицинскую палатку.

– Если хотите помочь, поговорите с напуганными людьми. Им будет спокойнее в окружении знакомых лиц. Наши сотрудники запишут их имена и показания. Вам не придется ничего делать. Просто помогите им успокоиться.

Проявление доброты. Но это именно то, что нам нужно.

– Когда учеников зарегистрируют и осмотрят медики, наши люди отвезут их в город. Там они встретятся с родными. – Шериф медлит, словно не знает, хорошая ли это идея. – Если будет слишком тяжело, скажите. Вы тоже должны ждать своих родных.

– Школа – наша семья, – отвечаю я. – Мы умеем слушать.

Крис сжимает мою руку. После всего случившегося я уже не знаю, кто я. Я – сестра – была сестрой – нет, сестра!

Я надеюсь.

Группа учеников направляется к нам, и я выпрямляюсь, хотя руки мои дрожат. Девушка отрывается от группы и идет ко мне.

Когда полицейские выводят из зала учеников, я использую свой шанс. Я иду за ними, в конце группы. В коридоре меня начинает бить дрожь. Я вижу отверстия от пуль в шкафчиках, тела и брызги крови на линолеуме.

Я отстаю, чтобы собраться с мыслями. Куда пошла бы Сильв? Может быть, она снаружи? Может быть, она в безопасности? Но здесь так много тел, так много знаков того, что Тай продолжает свою кровавую миссию.

Отсюда стоило бы бежать на крышу. Второй этаж защищен лучше, а крыша – хороший выход.