«Лжеисидоровыми декреталиями» называют сборник канонов, якобы составленный неким Исидором Меркатором. Об этой личности ничего неизвестно. За основу взято достоверное собрание церковных канонов, и не все документы там поддельные. Создание сборника относят к 850–851 гг. Составлены они были, предположительно, архиепископом Гинкмаром Реймским или кем-то из его окружения. Сам Гинкмар был многолетним оппонентом нескольких пап. Доподлинно известно, что в 852 году Гинкмар Реймский использовал это собрание документов вовсе не для доказательства папского примата, а для борьбы со своими противниками, как светскими, так и церковными. Так, он употребил эти «Декреталии» для низложения епископа Ротада Суассонского. Однако Папа Николай I взял это дело под собственный контроль, и восстановил Ротада на его кафедре. «Декреталии» попали в Рим, по-видимому, в 864-м году как свидетельские материалы по этому делу. Иногда встречаются утверждения, что на «Лжеисидоровы декреталии» ссылались Папы Адриан I и Николай I. Это не так. Ни Адриан I (умерший за 55 лет до составления этого сборника), ни Николай I (даже в своей полемике с Фотием) о них не упоминают. Позднее Папы ссылались на некоторые материалы этого сборника, но те никогда не были основным аргументом, и уже с XII века у иерархов Католической Церкви возникли сомнения в их подлинности. Позднее католические ученые доказали подложность значительной части этих документов, и Католическая церковь их отвергла.
Подложность «Декреталий» не служит доказательством против существования первенства Римской церкви, поскольку оно основывается не на них, а на Евангелии. Как и в случае с «Константиновым даром», Отцы Церкви свидетельствуют о первенстве Рима задолго до появления «Лжеисидоровых декреталий».
И, наконец, утверждение, что Римский епископ не имел никакой власти в Церкви, а имел лишь некое почетное и ничего не значащее «первенство чести», опровергается всей церковной историей. Если принять такую точку зрения, то совершенно невозможно будет объяснить многочисленные апелляции иерархов, клириков и соборов различных поместных Церквей к Римскому епископу по вопросам, казалось бы, никак не входящим в компетенцию поместной Церкви города Рима. А ведь это была многовековая практика неразделенной Церкви. Как объяснить, почему константинопольский архидиакон Аэций обращается за помощью в Рим по поводу своего незаконного смещения патриархом Анатолием, а Иерусалимский, Диоспольский, Милевский Соборы, а также блаж. Августин Гиппонский по делу еретика Пелагия — к Папе Иннокентию? Почему александрийский епископ Иоанн Талаия и игумен Студийского монастыря Кирилл жалуются в Рим на Петра Монга и Константинопольского патриарха Акакия? Почему папа Агапит низлагает патриарха Анфима и рукополагает на его место Мину? Какое право имел папа Целестин писать Собору: «Чтобы не подумали, что этот суд имеет силу только в отношении к тому, кто уже сам на себя призвал суд Божий, мы властью нашего престола определили: епископа, или клирика, и всякого христианина, состоявшего в чине церковном, из числа тех, которые были удалены от своего места и от общения с Церковью Несторием или подобными ему, с того времени, как они начали проповедовать свое нечестивое учение, не считать удаленными или лишенными общения; но все они были и до настоящего времени пребывают в общении с нами; потому что никого ни низвергнуть, ни удалить не мог тот, кто, проповедуя такое учение, не пребыл тверд в учении истины. Такое настоящее мое слово всех соединяет в общении между собою…»?[143]И почему Собор не возмутился таким «произволом»?
Таких примеров множество. И объяснить их можно лишь только наличием властных полномочий у Римской церкви. Вот что пишет по этому поводу известный православный богослов и профессор Свято-Сергиевского института в Париже Оливье Клеман: «…в эпоху Вселенских соборов Восток признавал реальное первенство Рима и вытекавшее из этого Петрово преемство. Речь шла о большем, чем просто „первенство чести“, чем признание римского епископа первым среди равных»
