Уже известный нам кардинал Фаульхабер так прокомментировал заключенный конкордат: «С конкордатом нас повесят, а без конкордата нас бы повесили, сняли еще живыми и четвертовали». В 1934 и 1935 годах на Фаульхабера было совершено два покушения, а в 1938 после знаменитой «хрустальной ночи»[126] толпа, разъяренная тем, что он защищал евреев, выбила стекла в его епископской резиденции. Это не помешало кардиналу письменно протестовать против преступлений режима в 1940 и 1941 годах, а в 1943 году вместе с другими немецкими епископами осудить убийства на расовой и национальной почве.
Другим католическим иерархом, известным своей антинацистской позицией, был Клеменс Август фон Гален. Назначенный епископом Мюнстера осенью 1933 года, он уже в 1934 году в своем первом пастырском послании на Великий пост обрушил на нацистов беспощадную критику. В 1941 году он прочитал цикл проповедей против преступлений, совершаемых властями. Особенное внимание он уделил принудительной эвтаназии сумасшедших, настаивая на том, что никто не может чувствовать себя в безопасности, живя в стране, где больных убивают, а не лечат. 3 августа 1941 года в церкви Св. Ламберта в Мюнстере, где он когда-то был настоятелем, епископ фон Гален произнес такие слова: «Нет никаких причин, почему эти несчастные пациенты должны быть приговорены к смерти. Это происходит только потому, что по решению некоего учреждения, согласно экспертному заключению какой-то комиссии они оказались „недостойными жить“, так как являются „непродуктивными гражданами“. Принцип таков: раз они не могут участвовать в производительном труде, они подобны сломанной машине, старой корове, которая не может больше давать молока, или старой хромой лошади. Что делать с такими машинами? На свалку их! А с непродуктивным скотом? Я не собираюсь продолжать это сравнение дальше — оно чудовищно. Здесь речь идет не о машинах или скоте, которые существуют, чтобы служить человеку и обеспечивать ему изобилие. Их-то можно выбросить или зарезать, когда они перестанут выполнять свою функцию. Но мы говорим о человеческих существах, о наших ближних, наших братьях и сестрах. Пусть о несчастных людях, больных и „непродуктивных“. Но разве они из-за этого теряют право на жизнь? Разве вы или я имеем право существовать только потому, что мы „продуктивны“ и кто-то признал это?! Если установится принцип, что „непродуктивный“ человек может быть убит, тогда горе всем нам, когда мы состаримся! тогда Боже помоги тем инвалидам, кто отдал работе все свое здоровье! Если все непродуктивные люди могут быть насильственно уничтожены, то горе нашим храбрым солдатам, которые вернутся домой ранеными, искалеченными или больными!»[127]. Как ни странно, фон Галену удалось остановить убийства больных людей. Гестапо арестовало несколько приближенных к нему священников, а сам он находился под домашним арестом в своем кафедральном соборе. Рейхсляйтер Мартин Борман предлагал Гитлеру повесить фон Галена, но фюрер не стал этого делать, опасаясь восстания по всей Вестфалии. После смерти фон Галена лидеры еврейской общины Германии выразили католикам Мюнстера свои соболезнования и сказали, что всегда будут вспоминать покойного с уважением.
Были ли выступления Фаульхабера, фон Галена и некоторых других немецких епископов их личной позицией или позицией всей Католической церкви? Для ответа на этот вопрос вернемся к личности государственного секретаря Ватикана кардинала Пачелли. В 1937 году папа Пий XI поручил ему составить энциклику, осуждающую нацизм. Она была издана 10 марта по-немецки под названием «Mit brennender Sorge» («Со жгучей тревогой») и стала, таким образом, второй в истории Католической церкви энцикликой, написанной не на латыни. Работа над текстом велась в глубокой тайне, что позволило переправить его в Германию и зачитать во всех приходских церквах, прежде чем гестапо узнало содержание документа. В марте 1939 году кардинал Пачелли был избран на место умершего Пия XI и принял имя Пий XII. 1 сентября началась Вторая мировая война, а 20 октября была опубликована первая энциклика нового Понтифика. В ней римский папа вновь осудил любые учения о расовой или национальной исключительности. Он заявил, что преследование людей из-за их происхождения несовместимо с христианством, повторив сказанное Бенедиктом XV еще в 1916 году. Особым образом Пий XII призвал весь мир поддержать страдающих поляков
