Гуттиериз присел на скамью рядом с Кэт Фланаган. Эта девушка из отряда оперативников проявляла к нему необычный интерес. Гуттиериз не мог точно вспомнить, когда между ними возникли отношения. Может быть, в один осенний вечер, когда Гуттиериз внезапно понял, что у Кэт есть некоторые достоинства, которые весьма привлекательны для него.
– Ты видел калибана? – спросила Кэт.
– Я послал оперативников. Не хочу заниматься этим сам.
Она кивнула. Кэт обучали охотиться на людей, а не на животных.
– Послушай, – сказал Гуттиериз. – Я хочу пройтись пешком. Может, понадобиться эскорт.
Глаза у Кэт заблестели.
Однако Конн на вечернем приеме пищи запретил пешую экспедицию.
– У нас есть территория, которая нам нужна, – сказал полковник тоном, не допускающим возражений. Тишина воцарилась за столом, где ели люди. Ответ был коротким и решительным. – У нас есть территория, которую мы можем удерживать, – снова заговорил полковник. – Пока нам этого хватает, и я не вижу необходимости в новых исследованиях.
Снова тишина. Только слышался стук ножей и вилок о тарелки.
– Сэр, – сказал Гуттиериз. – Я полагаю, что мы должны знать, какая ситуация на том берегу.
– Мы будем защищать и укреплять свой лагерь здесь. И больше никаких разговоров на эту тему.
– Да, сэр, – сказал Гуттиериз.
Позже он и Кэт Фланаган нашли возможность остаться наедине в комнате Гуттиериза и заняться своим любимым времяпрепровождением. Единственным свидетелем их занятия был ариэль Раффл, который смотрел на них критическим взором рептилии.
– Это черт знает что, – сказала Кэт в перерыве между любовными утехами, когда они говорили о дисциплинарных ограничениях, о калибанах, обо всем, что им хотелось бы делать.
– Черт побери, – говорила Кэт, – эти люди считают, что они прибыли сюда только строить. Мы, оперативники, хотели бы делать свое дело. Мы здесь уже загниваем. И не только мы, но все люди. Кроме ази. Старик считает, что это очень опасная планета и не разрешает никому покидать лагерь. Он боится этих проклятых ящериц. Марко, может, ты попытаешься убедить его?
– Я буду пытаться. Но его страх глубже, чем страх перед калибанами. У него выработалась идея, как защитить лагерь, и ее он претворяет в жизнь. Его идея – не делать ничего. Выжить до прилета корабля. Я попытаюсь переубедить его.
Но он знал, каким будет ответ, знал, что его встретит яростный взгляд старика и стиснутые зубы.
– Нет, – сказал Старик. – Нет и еще раз нет. Выброси это из головы, Гуттиериз.
Он и Фланаган продолжали встречаться. И однажды вечером Фланаган сообщила медикам, что она беременна. Она перешла жить к Гуттиеризу, и это немного скрасило его жизнь.
Однако работа его совершенно застопорилась, несмотря на то, что перед ним до самого горизонта простирался новый незнакомый мир. Он продолжал изучение экосистем на прибрежной линии и однажды снова увидел калибана. Охотники застрелили чудовище, а Гуттиериз, который оказался свидетелем преступления, сел возле реки и сидел там один до самого вечера. Боль терзала его душу.
Охотники не подходили к нему, хотя с точки зрения дисциплины они не совершили ничего недозволенного. Напротив, они выполнили долг.
– Я больше не буду стрелять, – позже сказал ему тот охотник, что застрелил калибана.
Фланаган тоже отказалась охотиться на калибанов.
12. Год 2, день 290
Снова начиналась зима – время холодных дождей, ветров изредка промозглых туманов. И в это время в лагерь пришли калибаны. Они остались на ночь. Они как привидения передвигались в тумане, освещенные призрачным светом прожекторов. Они пришли, как глупые ариэли, но производили гораздо более сильное впечатление.
Джин смотрел, как они двигались возле палатки, странные, бесшумные. Слышался только шелест грубой кожи. Он и Пиа боялись, так как эти существа были совсем не похожи на маленьких зеленых веселых ящериц, которые приходили в лагерь и играли между палаток.
– Они не причинят нам вреда, – прошептала Пиа, и ее голос странно прозвучал в полутьме. – Ленты говорят, что они еще никому не причинили вреда.
– А капитан? – напомнил Джин, с ужасом вспомнив все обстоятельства гибели капитана Ады Бомон.
