– Твоя мать любит тебя. Я тоже.
– Я люблю тебя, – снова повторила я.
– Элаи говорила это? – спросил он.
Я солгала ему, но думаю, что если бы Элаи не была занята, она сама сказала бы ему то же самое. А кроме того, она поручила мне заботиться о своих сыновьях. Поэтому полагаю, что сказала правду.
Я поговорила и с Клаудом, но это мало что значило. Клауд был слишком мал и ничего не понимал. А Там находится среди Привидений. Он знает и понимает все. Он ведь общается с калибанами, с ариэлями, так что вряд ли он понял бы, что я хотела ему сказать. Он совсем другой.
Время шло. Приближался срок выступления. Я не возьму с собой этот журнал. Я спрячу его. На всякий случай.
Мне дали копье. Дайн научил меня, как держать его. Я предполагала ехать верхом на одном из калибанов, который не хотел стать ничей собственностью. Мы посмотрели друг другу в глаза. Я нарисовала для него Узор, но он носом разбросал камушки. Он явно не желал стать мне другом. Надеюсь, не потому, что это я, а просто не желает никакой ноши.
Здесь я мыслю как человек. Но я помню, что нахожусь в их собственном доме, собственной стране. Я нахожусь в государстве Клауд, которое они создали. Это разумные существа, которые пишут прямо на планете, и знаками их служит горы и пропасти. Поэтому зачем ему возить меня? Разве я смогу защитить его своим жалким копьем?
48. Год 205, день 97
Верхний Клауд
Они остановились на отдых, когда солнце спряталось за деревьями, и стали готовить пищу на костре из своих запасов, с добавлением корней, которые смогли найти здесь.
– Меня воротит от этой еды, – сказал Маннин. Его вырвало. – Может, какая-нибудь аллергия?
– Брось, тебе нужно есть, – сказал Генли.
– Это вода, – заметил Ким. – Я же говорил, Маннин пил сырую воду.
– Заткнись, – сказал Маннин, и его снова вырвало. Губы его запеклись.
– Совсем ослабел, – сказал охотник, который вез Маннина на своем калибане. – Клаудсайдцы скормят тебя калибанам, звездный человек.
Маннин встал и пошел мимо костра к реке.
Генли задумался. Пока что в эти два дня не произошло ничего необычного. Генли поел, стал рассматривать охотничьи костры вдоль реки. Это все были люди Джина.
– Сколько их? – спросил он Джина. Тот пожал плечами и сказал, что много – тысячи и тысячи.
Станция наблюдения наверняка заметила их передвижение, сосчитала количество костров, сделала выводы, и по-видимому люди ничего не собираются предпринимать.
Этот предводитель варваров, Цезарь Стикса, рискнул, нет, не рискнул, трезво рассчитал, что он может делать. Он может захватить мир, пока люди с Базы будут просто наблюдать. После этого он вступит в переговоры с Базой, оставаясь хозяином планеты.
Бедная Ма-Ги, несчастные клаудсайдцы, подумал Генли и поморщился, ощутив горький вкус во рту. Ким прав, воду нужно кипятить, иначе не избежать болезни в таких условиях.
– Маннин! – крикнул кто-то и пошел за ним в заросли.
– Эй! – сказал Ким и поднялся. – Дайте ему побыть одному.
– С ним все в порядке, – сказал Генли. Да, несмотря ни на что, их все же подозревают. Они чужаки. Он сказал Киму: Приведи его, чтобы ничего не случилось.
– Останови их, – сказал Ким. – Сделай что-нибудь. – Видимо, он боялся связываться с охотниками.
Из кустов раздался смех, треск веток, скоро охотники притащили Маннина, усадили его возле костра.
– Скажи им, – снова заговорил Ким.
– Заткнись! – Генли презрительно посмотрел на охотников, положил руку на плечо Маннина. Тот был бледный, пот блестел на его лице. Генли тряхнул Маннина. – Как ты?
Зубы Маннина выбивали дробь. Он сидел, согнувшись, тряся головой.
– Подай бурдюк, – приказал Генли.
– Я тебе не слуга, – прошипел Ким. – И не обязан выполнять твои приказы.
– Подай бурдюк! Ты будешь ухаживать за ним, понял?
Генли заметил Джина, сделал глубокий вдох.
Джин посмотрел на предводителя охотников, затем перевел взгляд на Генли. Он стоял, заложив руки в карманы.
– Генли! – сказал Джин.
Генли молча подошел к нему, и они присели возле костра.
– Этот Маннин, – с гримасой неудовольствия сказал Джин.
– Болен, – ответил Генли. – Желудок.
Джин ударил кулаком по колену.
