- Я не малолетняя дурочка, - холодно сказала она. - Я не
собираюсь лезть на рожон очертя голову...
Прожужжали моторчики дверей, и в раздвинувшиеся створки
прошла женщина в траурном белом платье и с профессиональным выражением скорби
на лице. Судя по эн-сигнатуре - уже не та, что стояла в зале.
- Господин Медведь, - начала она, протягивая небольшую урну
с пеплом. - Соболезнуя вашему горю...
- Спасибо, - перебил ее Масарик. - Считайте, что ваша задача
выполнена. Оставьте нас еще ненадолго, и мы уйдем.
Он склонился вперед и взял урну, поставив ее на колени.
- Разумеется, господин Медведь, - кивнула женщина. Она
повернулась и вышла.
- Ладно... - Ольга махнула рукой. - Что попусту воздух толочь?
Поехали к тебе. Гром обещал к вечеру в город вернуться. Его опять куда-то
погнали в формальном качестве члена княжеской семьи, он не сумел отвертеться. Очень
переживал, что не успевает к похоронам, но клялся, что появится на поминках.
- Нет, - резко сказал Масарик, и Ольга с Кариной недоуменно
посмотрели на него. - Прости, Онка, - его тон смягчился. - Кара, - прожужжал
мотор, и Масарик дотянулся до ее руки. - Спасибо, что приехала. Я хотя и
отговаривал тебя, для меня твое появление многое значит. Очень многое. Но
сейчас я хочу, чтобы ты уехала. Мне нужно побыть одному: переосмыслить жизнь,
финансовые дела упорядочить, с нотариусом и адвокатом пообщаться, все такое. И
поминки я устраивать не собираюсь. Мне тяжело находиться на людях, нужно прийти
в себя. Да и журналисты, если пронюхают о твоем появлении, мне житья идиотскими
вопросами не дадут. Не обижайся, ладно? Жаль, что ты проделала такой путь
впустую, целых полсуток в дороге, но... Кара, я сволочь и свинья, знаю, но я не
могу общаться с тобой в таком настроении.
- Марик, ты уверен? - встревоженно спросила Карина. Она
чувствовала исходящую от Масарика тяжелую свинцовую усталость напополам с
безысходной тоской. Как бы он руки на себя не наложил!
- Не бойся, самоубийством кончать жизнь не собираюсь, -
внезапно улыбнулся мужчина, словно прочитав ее мысли. - Более того, я, пожалуй,
все больше склоняюсь к мысли принять твое предложение. Ну, то, о месте в вашем
бюрократическом аппарате. Надеюсь, оно все еще в силе? Теперь, когда отца нет,
меня больше ничего не ограничивает.
- Марик, я - все мы - с огромной радостью тебя примем, -
Карина с трудом подавила желание обнять его, прижавшись к его широкой сильной
груди. - Как только решишься, сразу же звони.
- Обязательно. А теперь, девчата, я домой. Не провожайте
меня. Счастливо добраться до дома, Кара. Извини, ладно?
Он махнул рукой, развернул кресло и выехал из комнаты.
- Я ожидала чего-то подобного, - грустно сказала Ольга. - Он
в последнее время становится все больше и больше нелюдимым. Ну ничего, Гром с
Веткой вернутся, и мы его совместными усилиями приободрим. Не хочешь
задержаться у нас?
- Нет, Онка. Я и не намеревалась оставаться надолго. Я
возвращаюсь домой.
- Самолет скоро? В аэропорт подвезти? Или ты хочешь... в
воздухе раствориться, ага?
- С ума сошла! Ты хоть представляешь, сколько народу мое
пребывание в стране непосредственно обеспечивает?
- Э-э... сколько? Вон джип торчит, СБ СВР. Там пятеро, твоя
персональная охрана. Или нет?
- Онка, - Кара слегка улыбнулась, - я точно не считала, но по
дороге сюда развлекалась слежкой за местностью. Двести персон - как минимум.
Восемьдесят из СБ СВР, если судить по сертификатам в удостоверениях, полсотни
из Дворцовой охраны и примерно семьдесят из Министерства... как его, внутренней
безопасности, уж и не знаю, что они вдруг встряли. Крематорий в двойном кольце
оцепления, четыре траурных кортежа моего отъезда ожидают, на крышах снайперы
табунами сидят. У Дворцовой охраны еще и два штурмовых вертолета вон за теми домами
деликатно барражируют, чтобы мою скромность ненароком не травмировать. А на
борту у них, между прочим, ракеты нескольких типов: противотанковые, с
термобарическими зарядами и типа "воздух-воздух", хоть сейчас на линию фронта. А
теперь представь, что я внезапно исчезаю. Они же все сразу свихнутся. Нет уж, приехала
я публично, и уезжать придется так же. Самолет через четыре часа, до того я
посажу тело в укромном уголке особого зала и изображу глубокий здоровый сон. Но
в аэропорт подвези. Я кое-что хочу тебе рассказать по дороге.
