Одним словом, от Александра III «Белый генерал» не ждал ничего хорошего. Где-то чего-то он сказал – а то, что он говорил, мы знаем точно (об этом пишут Валуев и Врангель) – Александру об этих высказываниях, вероятно, стало известно. Это как раз то время, когда из полководца Скобелев начал превращаться в политика. Его словам придавали особое значение.
Вот тут и начинается настоящий политический триллер. Само победоносное возвращение Скобелева из Средней Азии в момент, когда верховная власть переживала кризис – убийство императора серьезно подорвало авторитет монархии – заставило некоторых современников искать параллели с возвращением Наполеона из Египта.
При дворе поползли слухи. Первый – что Скобелев во время коронации устроит государственный переворот и сам займет престол под именем Михаила III. Второй – что Скобелев устроит военный переворот в пользу одного из великих князей.
Для историков, занимавшихся этой версией, очевидно, что Скобелев в последний год-полтора своей жизни что-то действительно замышлял. В последний приезд в Москву у него на руках, как сообщает князь Дмитрий Оболенский, был миллион рублей, который таинственно исчез чуть ли не накануне смерти.
Скобелев, по словам того же Оболенского, обернул в деньги ценные бумаги и что-то продал из своего рязанского имения и, якобы, так собрал эту огромную сумму. Скобелев намекал, что собирается истратить эту сумму на болгарские дела, но можно предположить – и такие предположения делались – что эти деньги генерал пустит в ход не в Болгарии, а на родине. Период между смертью старого императора и коронацией нового – самый удобный для переворота.
Есть мемуарное свидетельство народовольца Сергея Иванова, что в Париже Скобелев пытался наладить контакт с «Народной волей», то есть с террористами, убившими предыдущего императора. Скобелев предлагал встретиться для переговоров патриарху народничества Петру Лаврову, но тот отказался.
Параллельно – и об этом мы тоже знаем из мемуаров народовольцев (тот же Иванов и Эспер Серебряков) – в Петербурге были контакты с «Народной волей» у генерала Драгомирова, одного из наиболее близких к Скобелеву русских армейских начальников.
Есть и еще один важный факт – в 1881 г. в разговоре с графом Валуевым Скобелев обмолвился, что немедленная война с Германией поможет решить России в том числе и династический вопрос.
Были ли такие планы опасными? Несомненно. Император знал, «Народная воля» еще смертельно опасна. Опасна настолько, что Александр предпочитал находиться в Гатчине: в столице могли убить. Откладывалась и коронация – она по традиции проходила в Москве.
Мог ли Скобелев действительно планировать переворот? Как и все бескорыстные заговорщики в мировой истории, Скобелев желал величия и благоденствия родине. Скобелев по взглядам был близок к славянофилам – отсюда идеи панславизма и т. п. Он не был прожженным консерватором, как не были им, в сущности, и русские славянофилы, о чем сегодня иногда забывают. Герцен, например, считал умеренных русских националистов своими стратегическими союзниками, потому что они делали одно дело, подходя с разных сторон.
Скобелев мечтал о великой России во главе свободного славянского мира. Величие России, судя по некоторым сведениям, генерал видел в представительном правлении с сохранением в каком-то виде монархии. По крайней мере, он был сторонником проектов Игнатьева о созыве Земского собора, отклоненных в начале царствования Александром III. То есть он был за углубления реформ, в которых видел залог величия России. Он не был патриотом в сегодняшнем понимании, когда между патриотизмом и сугубым консерватизмом ставится знак равенства. Одним словом, Скобелев был за все то, чего от нового императора ожидать не приходилось.
В 1917 г. были опубликованы мемуары некого Федора Дюбюка, в котором он рассказывает о слышанной им из достоверных источников истории. В ближайшем окружении Александра III под председательством великого князя Владимира Александровича был учрежден специальный тайный суд, приговоривший большинством в 33 голоса из 4 °Cкобелева к смерти за подрывную антигосударственную деятельность. Этот приговор и был приведен к исполнению в гостинице «Англия».
