Но поначалу мне отказали во въезде в эту страну. Длинноволосых хиппи вообще неохотно туда пускали — прежде всего из-за так называемого «золота Акапулько» (так называли наркотики, к употреблению которых были столь склонны все неформалы Европы и Америки). Тогда я решил попробовать пробиться через границу второй раз. Настало время проверить на практике сверхъестественные способности духов, описанных Кастанедой. Если они существуют, то наверняка помогут мне в моем предприятии. Я усердно медитировал, призывая их на помощь. И тут — о чудо! — произошло нечто невероятное. Тот же офицер таможни, который в первый раз развернул меня обратно, во второй раз ни с того ни с сего пошел мне навстречу и даже помог найти транспорт для продолжения поездки. Я был поражен. Все еще находясь на американской стороне границы, я посмотрел вдаль, на мексиканскую сторону, и заметил стоящий немного в стороне зловещий черный лимузин. У меня появилось вдруг ощущение, что он приехал за мной. Интуиция не подвела: тот самый таможенник, который вначале был столь холоден, теперь подошел и сказал, что для меня найдется местечко в этой машине. Меня это заинтриговало и немного испугало. И все же я сел в лимузин.
Мы ехали много часов под палящим мексиканским солнцем и наконец прибыли в удаленный от всякой цивилизации горный лагерь, где нас встретили вооруженные люди. Меня отвели в деревянную хижину, где я и поселился. Целую неделю я провел с этими загадочными людьми, оказавшимися повстанцами. Много раз я беседовал с человеком, который был за рулем автомобиля. Он оказался колдуном-брухо — примерно таким магом, о каких рассказывает Кастанеда. Бросив беглый взгляд на его лицо и одежду, никто не нашел бы в нем ничего примечательного — обычный мексиканец средних лет. Но я вскоре отметил, что у него очень проницательный взгляд. И походка, и манеры выдавали особенную внутреннюю уверенность. Он и его товарищи утверждали, что именно они убили известного человека — одну из ключевых фигур в общине мормонов в штате Юта. А еще они без тени иронии заявляли, что собираются свергнуть американское правительство.
У брухо было несколько жен, которые жили в разных городках неподалеку. Он брал меня с собой, когда по очереди объезжал их на своем лимузине. Он много смеялся, а в промежутках между взрывами хохота с удовольствием демонстрировал мне свои магические способности, которыми, похоже, действительно обладал.
Он напоминал мне дона Хуана, знаменитого гуру из книг Кастанеды. Например, мог сделать так, что разные предметы исчезали и появлялись снова. Не могу сказать, что на самом деле с ними происходило, но я видел это собственными глазами. Такие трюки производили на меня большое впечатление. Я надеялся, что смогу овладеть подобными техниками и таким образом подчинять себе окружающих.
Увы, лишь намного позже я осознал, что, приобщаясь к оккультным практикам, я закрывал для себя возможность прикоснуться к подлинным духовным истинам. Все события, последовавшие затем, доказывают, что это действительно так. Дальнейшие поиски смысла жизни привели лишь к тому, что я столкнулся со страшными демонами, куда худшими, чем те, с которыми мне довелось познакомиться в Мексике.
Когда я отправлялся из Гамбурга в далекие края, то надеялся, что там смогу освободиться от свойственного западному сознанию интеллектуализма и материализма. И опыт, полученный в горном лагере в Мексике, я воспринял как знак благосклонности невидимых бесплотных существ. Однако такие вещи не даются бескорыстно. Жаль, что в те годы я об этом не подозревал. Вступив в контакт с темными силами, я обрек себя на страшные испытания в будущем, которые чуть не привели к полному распаду личности. Да, я не осознавал опасности, а очертя голову бросился в этот смертельный омут. Единственное, что могло излечить меня, вытащить из ямы, в которой я увяз, — это обращение ко Христу.
Но вначале я и думать не хотел об Иисусе. Как я уже говорил, я был абсолютно уверен, что все христиане — лицемеры. Даже само слово «христианство» вызывало у меня отторжение. Я понимал, что в поисках ответов на вечные вопросы мне придется перепробовать многое. И был готов на все — кроме христианства.
