1lyutostanskiy i talmud i evrei tom 1 - страница 21

Талмуду, дабы они прониклись до глубины души сознанием высокого своего

достоинства и чтобы имели в руках оружие против врагов своей веры. Вследствие

этого число евреев-богословов возросло непомерно и представило такую пропорцию к

массе народа, какой не найдем ни в одном другом обществе в мире. Конкуренция на

раввинские места стала поэтому необыкновенно велика и не замедлила привести к

весьма печальным результатам. Раввины, не обеспеченные в материальном отношении,

как духовенство всех других исповеданий, и ввиду такой чрезмерной конкуренции

пали очень низко в нравственном отношении. Все чаще и чаще раздаются жалобы на

неправосудие и подкупность раввинов и продажность раввинских мест. Вошло даже в

обычай, чтобы раввины покупали свою должность у общин, вместо того чтобы

получать от них жалованье. Весьма естественно, что при этом раввины необходимо

должны были уже правдой-неправдой вознаграждать себя за расходы на получение

раввинского места. Против такого безнравственного и противного еврейским законам

обычая восставали лучшие из самих раввинов, которые в 1637 г. изрекли даже

торжественное проклятие против продажности раввинских мест. Но они не могли

преодолеть естественного хода событий, и подкупность раввинов усиливалась все

более и более.

Подобное нравственное падение раввинов, долженствовавшее естественно

уронить их кредит в глазах евреев, сопровождалось столь же сильным и умственным

падением. Раввины удалились всецело в область талмудистской литературы и

религиозно-обрядовых словопрений, которые давали им насущный хлеб. Но этим

раввины много потеряли в мнении большинства, ибо последнее, несмотря на

религиозный характер своей жизни, все же не могло удовольствоваться одной богос-

ловской пищей, мало привлекательной для всякого простого человека. Вместо того,

чтобы по примеру древних раввинов пользоваться Талмудом только для руководства

обыденного религиозного быта и посвятить свое время главным образом на ведение

общественных дел своих прихожан, творить между ними суд и расправу, быть их

представителями и защитниками перед правительствами и народами, - польские

раввины последних веков удалились совершенно из реальной почвы и перестали быть

руководителями еврейского народа; но зато удивительно усовершенствовали

талмудистскую казуистику.

Они, как известно, создали новый род богословской литературы, - так

называемый «хилук» или «пилпул». Хилук - это рассуждение на религиозно-обрядовую

тему, представляющее бездну самых тонких хитросплетений, хотя и лишенных

твердого логического основания. Это скорее игра воображения, нежели плод мысли.

Про творца этого рода литературы, совершенно неизвестного евреям до сих пор,

рассказывают, что когда из его экземпляра Талмуда вырвали несколько листов, он, не

заметив этого обстоятельства, при изумительной гибкости своего ума продолжал

учение на прерванном мест и нашел возможность связать между собой два совершенно

разных места Талмуда! При таком направлении умственной деятельности раввинизма

учение сделалось средством не для достижения истины, как у древних раввинов, а для

ее затемнения. В софистике хилука тот считался корифеем учености, кто или мог

привести доказательства в пользу разрешения того, что запрещено, или кто умел

предъявить побольше аргументов за и против одного и того же положения, но никак не

тот, который при помощи приемов разумного логического толкования добивался

истины в лабиринте Талмуда и талмудистской литературы. Против хилуков,

производивших вредное нравственно влияние, возбуждая между талмудистами

завистливое соперничество и чрезвычайную гордость, столь свойственную школьному

педантизму, - разумеется, боролись, хотя и с малым успехом, лучшие умы еврейства.

Эта игра ученостью из-за недостойных целей и извращение естественных законов

мышления в такой же малой мере могли нравиться большей части еврейского народа, в

какой нравственные недостатки раввинизма могли питать в массе уважение к этому

знанию. Подобный порядок вещей не мог долго продолжаться без того, чтобы не

вызвать каких-нибудь перемен, ибо он в самом себе скрывал задатки своего