1985 - страница 38

Шрифт
Интервал

стр.

Мы переглянулись.

— Они сбежали, — прошептал Сайм.

— Они исчезли! — выкрикнул Уайтерс и всхлипнул от волнения. Я тоже плакал. Мы обнимались и целовались. Амплфорт кричал дрожащим голосом:

— Ребята! Океания свободна!

Мы выбежали на балкон второго этажа, чтобы сообщить эту новость лондонцам.

— Революция победила! Власть в руках АИР!

Внизу, на площади, толпа разрослась в бесконечное людское море. Я подумал, услышат ли они хоть что-нибудь— у нас не было даже мегафона.

— Ты должен говорить, — сказал я Сайму хриплым от волнения голосом. — У тебя громче получится.

— Нет, — возразил он, — это твой день.

Мы стояли в замешательстве, словно пытаясь уступить друг другу славу этой великой победы, как вдруг из репродуктора, установленного на крыше дома напротив, раздался голос. Это был мягкий, бархатный голос с легким иностранным акцентом. Услышав его, мы поняли, что захватили власть слишком поздно.

55. Обращение Мухаммеда Стэнли по радио к народу Лондона 2 сентября 1985 года

Дорогой английский народ! Вы меня не видите, но я все вижу в окно. Я вижу, что дует прохладный ветер и что вам холодно, поэтому я буду говорить недолго.

Мы свергли кровавую диктатуру Старшего Брата и его наследников. Правительство неверных сбежало, захватив с собой весь денежный запас страны. Но это неважно! Чтобы успокоить вас, объявляю, что создан и взял власть в свои руки Английский комитет разумно мыслящих рабочих. Преступники будут наказаны, но порядочным людям ничего не грозит. Все мы равны перед Аллахом. Наша программа — не политическая программа, это программа ислама и свободы.

Теперь всем хватит хлеба и мяса и не будет войн. Долой империю! Да здравствует Англия! Демократическая мусульманская религия, которая вобрала в себя лучшие принципы христианства, иудаизма и коммунизма, но отвергла их заблуждения, воссияет в своем древнем величии.

Океания рухнула. Все позволено! Идите куда хотите, думайте о чем хотите. Но, пожалуйста, не делайте глупостей. Завтра в это же время я снова буду говорить с вами.

Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Да святится имя твое, отче наш иже еси на небесех! Шма Исраэль, Адонай Элохейну, Адонай Эхад! Эй, ухнем! Будьте счастливы! Аллах акбар!

56. Смит — о днях революции[83]

Я не спал уже четверо суток. Весь день и большую часть ночи я провожу на улицах. Я не чувствую усталости. Я не испытываю ни голода, ни жажды. Я не один.

Я иду по середине улицы, проталкиваясь сквозь толпу. Кто-то останавливает меня, обнимает, целует.

— Мы победили! — шепчет он мне в ухо. Я никогда не видел этого человека.

Я хлопаю кого-то по спине.

— Слыхал? Они смылись!

— Да, — отвечает он и протягивает мне бутылку виски. Он мой брат.

Толпа похожа на пьяного слона, бьющего хоботом направо и налево.

— Да здравствует толпа! — кричит кто-то, и целый хор отвечает:

— Да здравствует толпа!

Появляются шахтеры в своих спецовках и с лампами. На плечах у родителей сидят дети, держа в руках воздушные шарики.

На бульваре Победы какой-то молодой человек под громкие аплодисменты срывает табличку с названием и прибивает к углу дома новую: "Бульвар Поражения". На следующий день все улицы, площади и учреждения, прежде носившие имя Победы, называются уже «Разгром», "Фиаско", «Хаос», "Разорение" или как-нибудь еще в этом роде.

На углу раздают вареные сосиски с томатным соусом. Тут же выстраивается очередь. Продавщица с мегафоном в руке успокаивает ее: "Всем хватит. Это подарок Лондону от флота". Хлеба нет, горчицы тоже. Но это не имеет значения: сегодня все и так вкусно.

Огромная толпа стоит перед заводом телекранов. Со двора доносится грохот и звон осколков. Там топорами рубят аппараты. Странно — на лице у них нет гнева, только удовольствие и детская радость. Кто-то бросает телекран в стену.

— Вот вам за ненависть, вот за физзарядку! — кричит он. Экран с жалобным звоном разлетается вдребезги.

На Пиккадилли-Серкус люди смотрят представление кукольного театра. Одна кукла изображает Старшего Брата, другая — Старшую Сестру. Он пытается трахнуть ее в зад, но ничего не получается.

— Не сердись, дорогая, — жалобно кряхтит диктатор, — из-за этих государственных дел я окончательно стал импотентом.


стр.

Похожие книги