Через Рыбальченко были получены и переданы польской разведке секретные документы об укреплениях на ДВ с указанием конструкций укреплений и их качества, дислокация и планы построенных на ДВ в 1932 г. воинских казарм.
При аресте участника к.-р. организации Улановского, непосредственно вербовавшего Рыбальченко, на квартире изъяты полученные от последнего для передачи полякам материалы с подробным описанием обороноспособности Дальнего Востока.
При передаче Мининым-Брилем сведений по Дальнему Востоку агенту польской разведки "Сове" последним были даны указания по дальнейшему собиранию сведений по оборонным мероприятиям по Д.В. и, в частности, было сказано, что по договоренности Польши и Румынии с Японией первый удар должен быть произведён на Д. Востоке.
9. Одновременно с широким развёртыванием шпионской и подрывной работы на заводах Военной промышленности Мининым-Брилем, согласно специальным указаниям, развёртывалась сеть ПОВ ("Польская Военная Организация").
По показаниям Минина-Бриля, указанная организация, согласно полученных им установок от Зам. Начальника Лодзинской дефенсивы Недельского, является закордонным филиалом "ПОВ".
Задачей деятельности "ПОВ" в СССР по директиве польской разведки является организация к.-р. повстанческих, шпионских и террористических групп.
С одной из таких групп и был, по заданию упомянутого Недельского, связан Бриль по его приезде в Киев (эта группа, входившая по "ПОВ" под наименованием "ГОЛ", – "Группа освобождения личности" – была ликвидирована в 1932 году Киевским Облотделом ГПУ).
Материалами следствия устанавливается, что Мининым-Брилем при посредстве участников к.-р. группы в Киевском Польском Техникуме были организованы группы "ПОВ" в Бердичеве (Сахацким), в Виннице (Гельнером и Набловским), Умани (Яворовским и Голяновским), в Гневов (Павловским) и в Казатине (Пиотковским) (указанные лица арестованы, частично были осуждены по делу "ПОВ").
Для развертывания работы "ПОВ" по показаниям Минина в 1931 году разведывательными органами Польши был прислан специальный резидент Дудкевич (обнаружен на территории Союза и арестован)
10. Проводившаяся шпионская и диверсионная работа широко финансировалась разведорганами Польши.
На 23-е августа по делу к.-р. организации в Военной промышленности арестовано 70 человек.
Следствие продолжается» [315] .
Прочтя этот документ, кое-кто может скептически хмыкнуть. Дескать, что было нужно польским шпионам на Дальнем Востоке? Тем не менее, польско-японское сотрудничество в деле борьбы с нашей страной – отнюдь не плод воспалённого воображения следователей НКВД. Корни его уходят ещё в годы русско-японской войны, когда молодой революционер Юзеф Пилсудский ездил в Токио за помощью. В тот раз сотрудничество было весьма скромным, ограничившись сбором пилсудчиками разведывательной информации о России, за что японский военный атташе в Лондоне полковник Таро Уцуномия выплачивал им 90 фунтов в месяц [316] . Однако сейчас в распоряжении Пилсудского были все ресурсы польского государства.
В сообщении ИНО [317] ОГПУ от 19 марта 1932 года на имя Сталина, подписанном заместителем председателя ОГПУ В.А. Балицким и начальником ИНО А.Х. Артузовым приводились очередные сведения, полученные от нашего источника во французском генштабе. Советский агент успел незадолго до этого побывать в Варшаве, где беседовал с начальником штаба польской армии генералом Гонся-ровским, сообщившим ему, что осенью 1931 года Варшаву посетила группа высокопоставленных японских офицеров. В ходе этого визита между генштабами двух стран было заключено письменное соглашение:
« Гонсяровский отметил, что согласно этому соглашению Польша обязана быть готовой оттянуть на себя силы большевиков, когда японцы начнут продвигаться по территории СССР» [318] .
8 июля 1934 года в Польшу с трёхдневным визитом для ознакомления с состоянием её военной подготовки прибыл брат японского императора принц Коноэ, который привёз Пилсудскому письмо от бывшего военного министра Японии генерала Араки. Занимая этот пост, Араки активно выступал в 1932 году за начало военных действий против СССР. Японский военный сообщал о намерении напасть на Советский Союз, используя в качестве повода КВЖД, но жаловался на слабость японской авиации, из-за чего войну приходилось отложить до марта-апреля 1935 года. Несмотря на это, Араки предложил:
