В нашей маленькой группе обслуживания генерала армии были мастера на все руки: адъютанты, повар, ординарец, охрана, водители. В самые мрачные дни битвы за Москву, как солнечный лучик, появилась девушка лет двадцати, фельдшер. У Г. К. Жукова она, Лида Захарова, дослужилась за войну до звания лейтенанта медицинской службы. Более доброе, незлобивое существо трудно себе представить. Мы привязались к ней все, но она, конечно, никогда не забывала, что прислана следить за здоровьем Георгия Константиновича. Застенчивая и стыдливая, Лидочка терпеть не могла грубостей и положительно терялась, когда занятый по горло Георгий Константинович отмахивался от ее заботы. Иной раз уходила от него со слезами на глазах.
Георгий Константинович по-своему сурово, в хорошем смысле любил Лиду. Тиранил, конечно, по-солдатски посмеивался над девицей, которую занесло к нам на войну. Немало людей сменилось в группе обслуживания Жукова в те годы. Лида оставалась. Безропотная, работящая, робко любившая грозного и громкого военачальника, который, увы, не укорачивал свой нрав даже с лейтенантом медицинской службы. Лида, наверное, ждала и так не дождалась, чтобы он стал другим.
В тот 1941 год зима рано пришла в Подмосковье. Уже с октября снег валил и валил, резко похолодало. "Бьюик", конечно, был незаменим для поездок в Москву, но проходимость у этой в других отношениях прекрасной машины была невелика. Безотказный ГАЗ-61 не отапливался, брезентовый верх совершенно не держал тепла. А нужда заставляла ездить на нем в большой мороз. Например, к комдиву Белобородову.
Когда возвращались, Жуков брезгливо сказал: "Вшивая армия".
В воспоминаниях А. П. Белобородова я прочитал, что как раз во время пребывания комфронта в дивизии доставили "языка". Белобородов вышел взглянуть на добычу - немец, закутанный в женский шерстяной платок. По платку, по вороту шинели и по плечам ползали вши. Белобородов упрекнул разведчиков - хоть бы веником обмели, неудобно перед командующим. Услышав эти слова, Жуков приказал ввести пленного. Взглянул на него и сказал:
- Вшивая армия - факт знаменательный. Запишите его в журнал боевых действий: пригодится историкам.
А в мемуарах Жукова я прочитал, что он был вынужден отправиться в дивизию по приказу Сталина разбираться с мнимой сдачей городка Дедовска.
В поездке под Крюково мой верный ГАЗ-61 встал. В горючее при заправке попала вода, и бензопровод замерз. Я продул бензопровод, и машина поехала.
От приятелей-водителей я узнал, что в одном из гаражей в Марьиной Роще стояли на приколе несколько машин бывшего германского посольства. Выбрал время и поехал в Москву, добрался до гаража, с трудом пробился внутрь и в пыльном боксе увидел вездеход марки "хорьх", в который тут же влюбился. Семиместная машина с могучим мотором в 160 лошадиных сил. Отопление, антиобледенители лобового и заднего стекол. Передние и задние колеса ведущие, и - что окончательно добило меня - по бокам у "хорьха" вспомогательные колеса, которые принимали на себя вес машины при передвижении по пересеченной местности. Иными словами, вместо отвратительного скрежета из-под кузова мягкое покачивание при переезде бугров, бревен и прочего в том же духе.
Как и подобает сложной машине, "хорьх" оказался с "норовом", пришлось почти день потаскать его на буксире во дворе гаража, прежде чем автомобиль завелся. Наконец мотор заработал. Музыка! Сдержанный гул, клапанов не слышно. Да что тут говорить, добротно сработали немецкие мастера. Этому вездеходу предстояла у нас долгая жизнь - в основном на нем Г. К. Жуков ездил по фронтовым дорогам последующие два года с небольшим.
Частые выезды Жукова в войска возобновились в конце 1941 года, когда немцев погнали от Москвы. Не считаясь с погодой, Георгий Константинович на "хорьхе" пробирался по едва разминированным колеям поближе к передовой. Хотя на "хорьхе" была установлена "лягушка" - фара для езды в условиях светомаскировки, езда часто превращалась в сплошное мучение. Самое трудное ориентировка в лабиринте зимних дорог. Что толку от "лягушки", отбрасывавшей тусклые блики света на 10-15 метров вперед и довольно узким лучом, когда дорога изобиловала объездами, съездами, предупредительными знаками о минах, находившихся вне скупо освещенного пространства.
