150 000 000 - страница 4

---

Перейти на стр. ОК

---

За лето

             столетнее

                               бейся,

                                          пой:

— «И это будет

                            последний

                                              и решительный бой!»

Залпом глоток гремим гимн!

Миллион плюс!

                          Умножим на́ сто!

По улицам!

                    На крыши!

                               За солнца!

                                   В миры —

                                       слов звонконогие гимнасты!

И вот

          Россия

                      не нищий оборвыш,

                                                  не куча обломков,

                                                         не зданий пепел —

Россия

             вся

                   единый Иван,

и рука

           у него —

                           Нева,

а пятки — каспийские степи.

Идем!

Идемидем!

Не идем, а летим!

Не летим, а молньимся,

души зефирами вымыв!

Мимо

          баров и бань.

Бей, барабан!

                         Барабан, барабань!

Были рабы!

                     Нет раба!

Баарбей!

                 Баарбань!

                                    Баарабан!

Эй, стальногрудые!

                                   Крепкие, эй!

Бей, барабан!

                         Барабан, бей!

Или — или.

Пропал или пан!

Будем бить!

                     Бьем!

                                Били!

В барабан!

                   В барабан!

                                      В барабан!

Революция

                     царя лишит царева званья.

Революция

                     на булочную бросит голод толп.

Но тебе

              какое дам названье,

вся Россия, смерчем скрученная в столб?!

Совнарком —

                         его частица мозга, —

не опередить декретам скач его.

Сердце ж было так его громоздко,

что Ленин еле мог его раскачивать.

Красноармейца можно отступить заставить,

коммуниста сдавить в тюремный гнет,

но такого

                в какой удержишь заставе,

если

         такой

                   шагнет?!

Гром разодрал побережий уши,

и брызги взметнулись земель за тридевять,

когда Иван,

                     шаги обрушив,

пошел

           грозою вселенную выдивить.

В стремя фантазии ногу вденем,

дней оседлаем порох,

и сами

            за этим блестящим виденьем

пойдем излучаться в несметных просторах.

Теперь

              повернем вдохновенья колесо.

Наново ритма мерка.

Этой части главное действующее лицо — Вильсон.

Место действия — Америка.

Мир,

        из света частей

                                    собирая квинтет,

одарил ее мощью магической.

Город в ней стоит

                                на одном винте,

весь электро-динамо-механический.

В Чикаго

               14 000 улиц —

                                          солнц площадей лучи.

От каждой —

                        700 переулков

                                                  длиною поезду на́ год.

Чудно́ человеку в Чикаго!

В Чикаго

                от света

                               солнце

                                            не ярче грошовой свечи.

В Чикаго,

                чтоб брови поднять —

                                                  и то

                                                    электрическая тяга.

В Чикаго

       на версты

                         в небо

                                     скачут

                                              дорог стальные циркачи

Чудно́ человеку в Чикаго!

В Чикаго

                у каждого жителя

                                       не менее генеральского чин.

А служба —

                      в барах быть,

                                         кутить без забот и тя́гот.

Съестного

                   в чикагских барах

                                                  чего-чего не начу́дено.

Чудно́ человеку в Чикаго!

Чудно́ человеку!

                             И чу́дно!

В Чикаго

                такой свирепеет грохот,

что грузовоз

                      с тысячесильной машиною

казался,

              что ветрится тихая кроха,

что он

           прошелёстывал тишью мышиною.

Русских

              в город тот

не везет пароход,

не для нас дворцов этажи.

Я один там был,

Читать дальше

---

Перейти на стр. ОК

---