В зале стояла веселая буколическая толчея.
Только зрители, сидевшие так высоко, что их голосов не было слышно, походили на мертвых птиц.
А впереди, как и положено, прямо перед подиумом, стоял хозяин всего этого — Палек, не высказывая особого восторга, ссутулившись, засунув руки в карманы, насупившись, серый, как войлок.
А вот и подиум: в облаке яркого света! Батареи мощных прожекторов! Широкое слепящее пространство, обращенное к публике, распахнутое ей навстречу.
А на нем главные действующие лица! — Тут арбитр, засучив рукава, с важным видом подсчитывал на калькуляторе набранные баллы. Время от времени он отхлебывал пиво из бутылки. — Там еще один субъект, — Клокман видел его впервые, — тощий, невзрачный мужичок с наслаждением и азартом орал в микрофон, оглашая рекордные баллы.
— Этот тоже бывший полицейский? — спросил потом Клокман у Палека.
— Насколько мне известно, да, — ответил тот, — он подметал полицейский участок после работы. Работящий парень.
И, наконец, сам герой! Вместо лица мясной фарш; бадья, по которой стекал гуляш. И брызги крови. — В щеке у него протерлась дыра, в которой проглядывал язык.
Но главное — пена! Кровь тонкими ручейками струилась по горам мыльной пены, в которой герой увяз по самые бедра. Клубника со взбитыми сливками.
Гуляш! Вокруг его головы, превратившейся в кусок фарша, дрожала слоистая, темно-оранжевая с розовым отливом пелена, наполненная ярким мельканием. Это поблескивали одноразовые бритвы.
Бедняга скреб ими себе лицо. Клокман стал протискиваться вперед.
Он пробирался в толпе, наступая на сотни свиных копыт, распихивая тысячи выпученных животов. Дети на груди у матерей! Домашние животные. Нейлоновые сумки.
За порядком уже никто не следил.
Палек поздоровался с ним не слишком любезно. По нему было заметно, что в душе у него боролись два чувства: возбуждение в предвкушении скорого триумфа и раздражение, которое вызывал у него Клокман. Фрау Кац здесь не было. Куда подевался Вагнер? — Но не такой Палек был человек, чтобы позабыть о главном.
— Все идет как надо, — сказал он.
Когда мы объявили о рекорде, мы немного опередили события. Хотя наш король бритья действительно набрал немало и даже очень много, невероятно много баллов — что-то около четырехсот, — но до рекорда еще не дотягивал. Для рекорда не хватало самой малости. До него было, как говорится, рукой подать.
Брызги гуляша угодили в Палека.
Жена героя тоже была здесь — пухлая, неряшливая особа с двумя детьми на руках.
Из груди у нее вырывался душераздирающий вой.
Коротышка огласил баллы: триста девяносто девять! Прежний рекордсмен набрал четыреста три балла.
Мальчики в спортивных трусах, стоявшие за подиумом, взметнули две огромные бритвы; рукоятки у них были толстые как колонны; сверху крепились перекладины с короткими черными лезвиями.
— Во времена моей юности, — мечтательно заговорил Палек.
Клокман подумал о своем гонораре. — Так уж заведено: чем сильнее рискует наемный работник, тем быстрее он осваивается в игре. Ни о какой потере невинности речи не идет.
— Четыреста один!
Толпа притихла, затаила дыхание.
Палек подал знак жене главного героя, чтобы она угомонилась. Он напрягся в ожидании.
— Четыреста два!
Герой выписывал бритвой беспорядочные зигзаги на своем изувеченном лице.
Прошла целая вечность, еще немного — еще.
— Четыреста три!
И тут свершилось: четыреста четыре! Ликующий крик из сотен тысяч глоток!
Палек просиял. Искры неподдельной радости, чистого безумия брызнули из всех расщелин на его лице. Он вскинул свои ужасные руки.
В тот же миг жена героя, позабыв о приличиях, вцепилась в мужа: она умоляла! — Он взревел! И хотя его рев утонул в поднявшемся гвалте, мыто его расслышали. Мы воззвали к нему: смотри, не забывайся — не теряй голову!
Мы серьезно. — Стой!
Не останавливается!
Он подпрыгнул, чтобы лучше было видно.
Клокман уже был на сцене.
— Четыреста пять!
Гигантские бритвы взмыли вверх.
Казалось, герой уже не понимал, где он находится. Он брился. Гуляш струился потоками. Сейчас он уже напоминал подливку для макарон с маслом и сыром. Крошево. Помои.
Теперь Клокману полагалось спросить претендента, желает ли он продолжить. Таков был регламент.
