Данг! Данг! Данг!
В моем испанском «маузере», прячась в длинном несъемном магазине, двадцать гладких патронов. Два попали в стрелка-неудачника, в грудь и в голову. Он упал назад, а шляпа отлетела, вместе с целым веером заметных брызг. Я достал ублюдка.
Вот только тот самый первый достал меня. В спину, прошив насквозь, заставив пулю выйти через брюхо. Мать твою!
— Ich habe den Bastard erschossen! — каркнулоиз-заспины.
Это что еще такое?!
— ТötediesesArschloch! Rudi, töte ihn!
Немцы?! Немцы?!! Да какая разница сейчас, Кроу!
Как же больно…
Некоторые любят боль. Это правда, даже среди моих знакомцев с знакомыми есть любители смачно получить по заднице хлыстом, краснеть от воска, капающего на соски и хрипло сопеть после тугого связывания. Но это их дело, да и боль у них… Немного ненастоящая.
Настоящая разрывает тебя тройным рыбацким крючком, прижигает горящим веником по живому и скрипит по кости ржавой пилой. Вот это — настоящая боль, мать её…
Держись, Кроу, держись! Не смей падать, не смей ронять стволы!
«Паккард» я не запер и это меня спасло. Я ввалился в машину, умудрившись попасть ключом и, по-настоящему крича от боли, завел, тут же газанув и выкатываясь вперед. Пришлось падать набок, слыша треск лобового, принявшего сразу несколько выстрелов. Машину вел по кривой, надеясь вписаться в выезд.
Когда разлетелось заднее, то я выпрямился. Едва смог, но выпрямился, ухватившись за руль и давя на газ. Как же больно!
Свет бил из-за спины, мокрый ветер, ворвавшись через раскоканные стекла, хлестал по лицу. Но я вел, прорвавшись через морок кирпичной кладки и выскочив на жирную грунтовку, ведущую к выходу из портового терминала.
Они не отставали. А я слабел. Внутри перекатывалась циркулярная пила, полосуя мои кишки, кровь, наверное, залила все вокруг. И хорошо, если только кровь… Думай, Кроу, думай!
Я выдохнул, уставившись в полукруг света далеко впереди. Это выезд на номальную дорогу, да только от нее до улиц очень далеко. А темнота, переливающаяся багровым, засасывала меня все сильнее. Выход был. Я его боялся, но он был и стоило воспользоваться, пока не потерял сознание.
Мой выход прятался в водительском сиденье, за совсем тонкой тканью справа. Я разодрал ее, нащупав необходимое: гладкую горошину и вытянутый ребристый цилиндр.
Горошина с трудом прокатилась по сухому горлу, взорвавшись раньше, чем попала в пищевод. Это «огонек», снадобье, поднимающее на ноги даже полумертвого и реквизированное у контрабандистов-кобольдов, ввозивших их откуда-то с Канады. «Огонек» действует пару-тройку минут, даже останавливая кровь. Но за эти считанные секунды с моего счета спишут, как минимум, полгода жизни. Да и черт с ним, думать о каких-то шести месяцах, с дыркой в животе и с какими-то странными немцами на хвосте… глупо.
Пламя прокатилось внутри, сумев даже приглушить боль. Я сел ровнее, опуская стекло вниз. Сзади стреляли, причем уже явно из автоматического. Ничего, ничего… Кроу, ты справишься. Не бойся…
Я боялся. Цилиндр, подаренный мне за, казалось, мелкую услугу, должен был спасти, подарив пока неведомый «путь». Это хитрое колдовство, доступное лишь альвам, но… но моя услуга, оплаченная двумя дня моего времени и парой обойм для кольта, подарила именно его. Волшебство альвов.
Разве что никто не знал — подходит ли оно людям или у нас на него аллергия, заканчивающаяся смертью?
Фу…
Я высунул руку и сжал проклятую деревяшку, направив вперед. Варианта-то больше никакого и нет. Блеснуло синим, позади взревел движок, а я рассмотрел впереди разгорающееся голубое нечто, больше всего похожее на самый обычный игровой портал, ведущий на базу. Ну, либо на новый уровень. Да ладно?!
«Паккард» сильно разогнался, но когда из сияющей синевы вдруг выстрелили золотые щупальца, облепившие машину, мы с ней просто полетели вперед. Синева сменилась ярко горящим золотом.
В нем-то я и утонул.
